Сентябрь
Шрифт:
— Боюсь, здесь не слишком уютно.
Вирджиния бросила его шляпу и плащ на стул и распахнула высокое окно. Хлынула ночная прохлада, ветер зашевелил шторы. Конрад подошел к ней, они оба положили локти на подоконник и стали глядеть в бархатную черноту. Свет из окна осветил шахматный узор плит на площадке перед парадным крыльцом, все остальное тонуло во тьме.
Он набрал полные легкие воздуха и сказал:
— Какая чистота и свежесть, пахнет, как у лесного ручья весной.
— Придется тебе поверить мне на слово: перед
В деревьях возле церкви заухала сова. Вирджиния вздрогнула и отошла от окна.
— Холодно, — сказала она. — Закрыть?
— Нет, оставь, там слишком хорошо, не надо отгораживаться от такой красоты.
Она задернула тяжелые шторы, не оставив ни щелочки.
Он осматривал комнату.
— За этой дверью ванная. Там полотенца и всегда есть горячая вода, если захочешь принять ванну.
Она включила лампы на туалетном столике и возле кровати, выключила люстру. Холодное сияние погасло, и сразу же высокая комната стала уютнее.
— Увы, душа здесь нет. Мы не на уровне нынешней цивилизации.
Он вышел из ванной. Она снимала с кровати тяжелое покрывало, под которым оказались пышные квадратные подушки в вышитых наволочках и стеганое пуховое одеяло с рисунком в цветочек.
— Есть электрическое одеяло, если замерзнешь, включи.
Она свернула покрывало и положила на стул.
— Ну вот, кажется, все.
Больше ей нечем было занять руки, ничто не требовало ее внимания. Она стояла лицом к лицу с Конрадом. Оба молчали. Его глаза за стеклами очков смотрели безрадостно, черты стали резче, от углов рта пролегли глубокие складки. Он все еще держал стакан с виски в руке, но вдруг шагнул к столику у кровати и поставил его. Она не спускала с него глаз и вспоминала, с какой нежностью эта рука гладила собак. Удивительно мягкий, добрый человек.
— Тебе больше ничего не нужно?
Самый естественный, безобидный вопрос, но, задав его, Вирджиния сама почувствовала его тайный смысл.
— Не знаю, — произнес он.
«Зачем усложнять», — сказала она ему в ресторане, хотя и отдавала себе отчет, что весь вечер им тайно угрожали некие сложности, и вот теперь эти сложности встали перед ними вплотную. Бессмысленно притворяться, ведь они взрослые люди, а жизнь безобразно жестока.
— Я так тебе благодарна. Ты утешил меня, мне это было так нужно…
— А мне нужна ты…
— Я вспоминала о Лиспорте, мечтала, как вернусь к бабушке с дедушкой. Об этом я тебе не рассказала…
— В то лето я влюбился в тебя…
— Я представляла, как еду к ним из аэропорта Кеннеди в присланном за мной такси и вижу, что там ничего не изменилось. Те же деревья, газоны, запах океана, который приносит с залива ветер…
— А ты вернулась в Англию…
— Я хотела, чтобы кто-то говорил мне, какая я красивая, какая молодец. Мне было так одиноко…
— Я чувствую себя полным идиотом и
— Ведь это два разных мира, согласись, Конрад. Они столкнулись, и потом их разнесло в разные стороны, на тысячу световых лет друг от друга…
— …но я отчаянно хочу тебя.
— Почему все важное случается слишком поздно? Почему мир так устроен, что все в нем невозможно?
— Нет, возможно.
— Невозможно, потому что все кончено. Молодость прошла. Как только у тебя рождается ребенок, молодость уходит.
— Иди ко мне.
— Я уже не та молоденькая девушка, я совсем другой человек.
— Я так давно не спал с женщиной…
— Не говори, Конрад, не надо.
— Вот в чем заключается одиночество.
— Знаю, — сказала она.
Все замерло вокруг дома в парке, ничто не шелохнется, не дрогнет, только с листьев рододендронов падают капли. Но вот кто-то нырнул в кусты и крадется, оставляя на мокрой траве вдавленные следы высоких каблуков.
8
Изабел сидела за кухонным столом, пила кофе и составляла списки неотложных дел. Она всегда составляла такие списки. И на стене в кухне к доске были постоянно приколоты листочки с перечнем того, что нужно сделать, купить, приготовить, кому позвонить, напоминания самой себе, что пора высаживать нарциссы, выкапывать луковицы гладиолусов, тут же открытки от друзей и детей, адрес мойщика окон. Сейчас она обдумывала три списка: на сегодня, на завтра и на пятницу. Набралось столько всего, что жизнь вдруг невероятно осложнилась.
Она написала: «Сегодняшний ужин». В морозильной камере еще остались куриные окорочка, можно поджарить их на гриле или потушить в овощах. И она продолжала: «Вынуть окорочка и разморозить. Почистить картофель. Налущить фасоли».
Завтра и того сложнее, потому что обитатели ее дома приглашены в разные места. Сама Изабел почти весь день проведет в Коррихиле, будет помогать Верене и ее приятельницам расставлять букеты и убирать огромный шатер снопами и ветками рябины.
И она записала: «Секаторы. Бечевка. Проволочка. Кусачки. Ветки бука. Ветки рябины. Срезать все георгины».
Завтра же у озера пикник по случаю дня рождения Ви, об этом тоже надо позаботиться; кроме того, завтра открывается сезон охоты на куропаток, съехавшиеся охотники пойдут по Криген Дабу, а это значит, что Арчи будет с ними. И Изабел написала: «Булочки и ветчина для Арчи. Имбирные пряники, яблоки. Горячий суп?»
Что касается пикника, на него наверняка захотят пойти Люсилла, Джефф, Пандора и «грустный американец», а это значит, что она должна послать с ними немало разной еды. И на листке появилась запись «Колбаски для пикника Ви. Поджарить котлеты. Приготовить салат из помидоров. Рогалики, розанчики. Две бутылки вина. Шесть банок светлого пива».