Сентябрьское утро
Шрифт:
Она оставалась у себя, пока они не уехали. Блейка нигде не было видно, и она решила, что он уехал с остальными. Мод уговаривала ее проводить их, к неудовольствию Вивиен, но она отказалась. Ей совсем не улыбалось сидеть в машине с Блейком и Ларри и бояться, что на нее заорут: «Молчать!»
Сквозь лабиринт изгородей она прошла к беседке. Трава и кусты были еще влажными от вчерашнего дождя, но в маленькой белой ротонде с ее изящной обивкой и кольцом скамеек было сухо и уютно.
Она присела на скамью и стала смотреть на усыпанную гравием
– Хандришь?
Она вскочила при звуке этого глубокого жесткого голоса. Блейк стоял у входа в беседку с дымящейся сигаретой в руке. На нем были те же коричневые слаксы и желтая трикотажная рубашка, в которой она видела его за завтраком, и вид у него был такой же хмурый.
Она ответила ему таким же мрачным взглядом, спустила подвернутые штанины брюк для верховой езды и обдернула свитер.
– Для одного утра, по-моему, сделано вполне достаточно? – сердито пробурчала она. Темная бровь поползла вверх.
– А что я такого сделал? Я его не выгонял.
– Конечно, – ехидно поддержала она. – Ты только сделал его пребывание в нашем доме невыносимым и все время оскорблял его.
Он пожал плечами:
– Во всяком случае, потеря невелика.
– Для тебя, – уточнила она. – Твоя приятельница все еще здесь.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Да, – сказал он, – она здесь.
– Разумеется, она ведь – твой гость. Он оттолкнулся плечом от дверного проема и подошел к ней вплотную:
– Ты действительно хочешь иметь мужа, который будет бояться меня?
Ее глаза смотрели на него в упор.
– Нет, – возразила она. – Я хочу такого, который собьет с тебя спесь.
Его губы дрогнули в презрительной усмешке.
– И кому же это удастся? Она отвела глаза, припомнив Джека Харриса и многих других своих поклонников.
– Почему ты не уехал с ними? Мне показалось, что Вивиен вчера вечером произвела сильное впечатление на Ларри.
– Я не всегда разделяю вкусы Вивиен. Глядя на темно-зеленую обивку сиденья, Кэтрин нервно чертила пальцем на ворсе бархата какой-то затейливый узор.
– Почему ты не позволил ему остаться, Блейк? – с обидой спросила она. – Он не доставлял тебе никакого беспокойства.
– Не доставлял? – Блейк докурил сигарету и вышвырнул окурок на гравий. – Чертов сопляк, заставить тебя вести машину в такой ливень! Я готов был переломать ему ноги!
Она воззрилась на него в полном недоумении:
– Это была моя машина, он постеснялся попросить, чтобы я пустила его за руль.
– Я бы не постеснялся, – отбрил он. – И пересел бы. Будь я с тобой, ты бы ни за что не выехала из Чарльстона.
Она улыбнулась про себя: именно об этом она и думала по дороге домой.
– Было
Он не ответил, только лицо его вдруг странно напряглось.
– Ты не должен был волноваться, – продолжала она, опасаясь нового взрыва. – Ты же сам учил меня водить машину, помнишь?
– Я помнил, что ты оказалась в опасности в обществе дурака, сопляка, который не сумел о тебе позаботиться, – отрезал он. – Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы убил его.
Он не повысил голоса. Но слова его прозвучали как крик.
– Что за бред! Ты просто злишься! – Она нервно засмеялась.
Он не улыбался. Взгляд его темных глаз пронзил ее с такой силой, от которой в крови вспыхнуло пламя.
– Я всегда злюсь, когда дело касается тебя! Ты только сейчас заметила?
И такая страстность была в его словах, что губы ее приоткрылись от удивления, а взгляд стал пристальным и мягким.
Блейк оперся своей большой рукой о спинка сиденья за ее плечами, не сводя глаз с ее полуоткрытого рта. Он стоял совсем близко, так близко, что она могла ощущать его запах, терпкую смесь мыла и одеколона, чувствовать тепло его большого тела.
– Блейк, – прошептала она, изнемогая, не находя слов, не помня себя.
Он наклонил свою темную голову и коснулся губами ее рта, и от этого тихого, как шепот, бережного прикосновения сердце ее бешено застучало, дыхание участилось. Он отстранился, а она робким движением обвела пальцем твердую линию его чувственного рта. Трепетное молчание прерывалось только шумом ветра и далеким криком какой-то певчей птицы.
Его губы шевельнулись, захватили ее изучающий палец, а кончик его языка мягко переместился ему навстречу. Она глядела в его глаза и читала в них возбуждение.
Он с нежностью вглядывался в ее вспыхнувшее лицо.
– Встань, Кэтрин, – сказал он наконец. – Я хочу почувствовать тебя всю.
Она повиновалась, как лунатик, позволив ему привлечь себя так близко, что его сильные бедра прижались к ее бедрам, а мышцы крепкого торса – к ее мягкой груди.
Его большой палец коснулся ее рта, и Блейк взглянул на него, словно хотел запомнить движение.
– Боишься? – спросил он незнакомым хриплым голосом.
Она покачала головой, в ее ответном взгляде была жажда и обреченность.
– Прошлый раз…
– Это не будет как в прошлый раз, – выдохнул он. – Кэт…
Ее мягкие губы приоткрылись в страстном ожидании встречи с его губами.
Тонкие руки сомкнулись вокруг его шеи, она лихорадочно возвращала ему поцелуи, пытаясь показать, что может стать для него всем, чем он захочет.
Его сильная рука забралась в толстый узел волос у нее на затылке, а властный рот требовательно раздвинул ее губы. Она вся дрожала, потрясенная интимностью этого глубокого проникновения. Она с изумлением ощутила на своей спине его руки, скользнувшие под свитер, их ласкающие прикосновения к шелковой коже.