Сэр Невпопад из Ниоткуда

Дэвид Питер

И королева безмятежно улыбнулась.

Я вскочил на ноги и выпалил:

– Почту за великую честь для себя познакомиться с принцессой Энтипи.

– Я так и думала, что ты согласишься, – ласково кивнула мне королева. – Допивай же свой чай, пока он не остыл. Это напиток полезный, бодрящий.

Я последовал её совету. Уж чем-чем, а собственной пользой никогда не стоило пренебрегать.

* * *

Никто о ней ничегошеньки не знал.

Мне этого было не понять. Не только сэр Умбреж ничем не мог удовлетворить моё любопытство, но и все прочие, к кому я обращался с вопросами о принцессе, в ответ лишь пожимали плечами или мотали головами. Ну или руками разводили. Я никак

не мог взять в толк, чем объяснялось это полное отсутствие каких-либо сведений о принцессе, единственной наследнице престола, у всех без исключения её будущих подданных, обитавших в королевской резиденции.

Но кое-что мне всё же удалось выяснить. Оказывается, принцессу Энтипи с ранних лет держали в довольно суровой изоляции от всех обитателей крепости. Она жила в специально отведённых для неё покоях, и вход в них был заказан всем без исключения, кроме нескольких особо доверенных служанок и учителей. Среди придворных, как водится, поползли на её счёт всевозможные слухи. Например, что девица на редкость безобразна и мало кто может, увидев её вблизи, устоять на ногах от ужаса. Что у неё имеется какой-то серьёзный физический недостаток. Что она слабоумная, вернее, буйнопомешанная и опасна для окружающих. Но никто, повторяю, ничего не знал наверняка. И никто не мог похвастаться, что видел её живьём хоть разок.

Всю вышеприведённую информацию я добывал буквально по крупицам, но в результате затраченных усилий убедился только в одном: нам предстояло иметь дело с очень и очень странной юной особой. Одним словом, с живой загадкой. Это открытие, как вы легко можете догадаться, радости мне не доставило. И ещё одно я узнал о принцессе Энтипи совершенно наверняка – она пользовалась услугами учёных мужей и наёмных наставниц с такой же расточительностью, с какой иные расходуют воду и дрова. Всё то время, что она проживала в своих покоях при дворе, они сменяли друг друга с калейдоскопической скоростью. Ни один не задержался дольше месяца. Ещё говорили, что эти несчастные покидали свою должность, очень заметно переменившись внешне – каждый из уходящих выглядел на несколько лет старше, чем когда заступал на этот почётный пост. Но в один прекрасный день этот парад учителей прекратился, и на вопрос о самочувствии принцессы, заданный одним из придворных, король Рунсибел напыщенно ответил, что его дочь отправлена для продолжения своего образования и совершенствования в манерах в обитель благочестивых жён.

– Ей это пойдёт на пользу, – уверенным тоном прибавил его величество.

Никакой иной информацией в добавление к сказанному он ни с кем не поделился, и все обитатели крепости удовольствовались этим скупым объяснением. А что ещё им оставалось делать? Донимать короля вопросами, тем более на такую щекотливую тему, никому и в голову не пришло. Это было бы неслыханной дерзостью.

Поздним вечером накануне нашего отъезда в обитель я чистил в конюшне Титана. Готовил его к дальнему походу. И вдруг в разгар этого занятия услыхал позади себя сдавленный смешок. Я оглянулся. В дверях, прислонясь к косяку, стоял Булат Морнингстар собственной персоной и злорадно ухмылялся. Я инстинктивно протянул руку к посоху, стоявшему у дощатой стены, но Булат замахал на меня руками, давая понять, что намерения у него вовсе не воинственные.

– Пришёл пожелать тебе попутного ветра, Невпопад, – сказал он, продолжая ухмыляться. – Тебе хоть лошадь-то дадут или пешком похромаешь?

– Обещали привести маленького конька перед самым выступлением, – хмуро ответил я, поглядывая на посох. С Морнингстаром следовало держаться начеку.

– Вот это хорошо. Просто здорово. – Ухмылка на его нагловатой физиономии сделалась ещё более торжествующей. – Что ж, спокойной тебе ночи, оруженосец.

– Погоди! – Мне теперь только пришло

в голову, что Булат оставался едва ли не единственным в крепости, кого я не расспросил о принцессе. И то лишь потому, что неизменно старался его избегать. Но раз уж он сам заявился... Да и что мне, собственно говоря, терять? – Ты хоть что-нибудь знаешь о нашей принцессе?

– Я? Да откуда, скажи на милость? – Но по его тону, по тому, как он внезапно отвёл глаза, я понял: он что-то утаивает.

Учитывая ситуацию, а также всё, что мне было известно о Морнингстаре и о подобных ему самовлюблённых, надутых болванах, я с самым невозмутимым видом постарался спровоцировать его на откровенность, слегка кольнув его самолюбие:

– Твоя правда. Извини, не сообразил: и впрямь, откуда тебе, простому оруженосцу, может быть хоть что-то о ней известно. О самой принцессе!

Я кивнул ему и вернулся к своему занятию.

Разумеется, моя уловка сработала на все сто! Нет, Булат отреагировал на прозвучавший в моих словах вызов не мгновенно, он помедлил, задумчиво пожевал соломинку, выдернутую из кормушки, а после лениво, вразвалочку подошёл к нам с Титаном.

Я сделал вид, что удивлён:

– Как, ты, оказывается, ещё не ушёл?

– Она красивая, – сказал Булат.

– Да ну? И где ж это тебе удалось её увидеть?

– Здесь, в замке. Несколько лет назад дело было, я ещё не был оруженосцем, меня тогда в первый раз сюда привёз отец. Я сказал другим мальчишкам, что смогу взобраться на любую стену, ну, мы и поспорили. Пришлось мне карабкаться по боковой стене замка.

– И ты, конечно же, добрался до самого верха?

– Конечно, – кивнул Булат. – Я высоты не боюсь. Да и вообще ничего, между прочим.

– Поздравляю.

– И где-то на полпути, – продолжал он, словно не слыхав моей реплики, – встретилось мне окошко. Ну, я возьми и загляни в него.

– Ты, поди, рассчитывал увидеть там полуголую фрейлину – предположил я.

– Именно, – подтвердил Булат, нимало не смутившись. Чувство неловкости вообще, по-видимому, было ему неведомо. Мне, по правде говоря, тоже, но насколько с моей стороны это было осознанной линией поведения, настолько у Морнингстара – одним из проявлений его природной тупости. – А наткнулся взглядом на принцессу. Волосы у неё были цвета осенних листьев, глаза – как бушующее море, а голос, когда она заговорила, показался мне похожим на шелест южного ветра в кронах деревьев...

– Прямо какой-то прогноз погоды... – вставил я.

– Она разговаривала с учительницей-иностранкой, толстой тёткой с родинкой на подбородке. Родинка была преогромная, чёрная, из неё росли седые волосы. Бр-р-р... Принцесса о чём-то её спрашивала, и когда учительница повысила голос, отвечая на вопрос, принцесса...

– Что?!

– И тогда она как даст ей! У меня глаза на лоб полезли.

– Погоди, что ты такое мелешь? Кто кого ударил?

– Да принцесса же, говорю тебе! О, ничего серьёзного, никаких увечий и тем более убийства! Она просто схватила перо и воткнула остриё учительнице в руку. Та её как раз на стол положила ладонью вниз.

– Боже правый! – с чувством воскликнул я. – Но постой, ты, часом, не придумал ли всё это, а? С тебя ведь станется!

– Жизнью отца клянусь, так всё и было! – торжественно произнёс Булат, и я ему поверил. – Прямо на моих глазах взяла и воткнула чёртово перо учительнице в руку. Я и не думал, что его остриё может так глубоко войти в тело! На добрый дюйм, представляешь? Ну, тётка завизжала, как свинья недорезанная, стала что-то лопотать на своём родном языке, и в комнату вбежала наша королева и спросила, что случилось, а та орать сразу перестала и только кивала в сторону принцессы. А наша Энтипи спокойно так подняла голову от книги и сказала: «Вот ведь какая она неловкая, мама! Что тут поделаешь?»