Серафима прекрасная
Шрифт:
Несколько недель ходил смурной и напуганный. Все ждал, что Сима на горизонте появится. Но она не появлялась.
Прошел почти месяц. Вроде как можно было забыть о неприятном происшествии. Только вот это происшествие имело необратимые последствия.
В тот день Сима пришла на деревенское кладбище положить букет на родительскую могилку. С ней пришла родных помянуть Мария Ивановна. Учительница почти не изменилась, только похудела немного, носик острее стал. Все с той же причесочкой старомодной и криво накрашенными губами.
– Симочка.
Сима молчала. Ни слезинки не проронила. Потом произнесла тихо:
– Ну уж вот так вышло… Вон сколько воды утекло с тех пор. Да вы, Мария Ивановна, не плачьте. Я к маме с папой с хорошей новостью.
– Это с какой же?
– Беременная я! – спокойно ответила девушка.
– Как? Ты что же такое наделала? И кто этот негодяй? Сима, говори кто! – Марию Ивановну словно током прошибло. Ну уж на кого б никогда не подумала, так это на Симку. Только с детдома вернулась – и на тебе, беременная… Господи, да кто ж на нее позарился?
– Пойдемте, не надо тут кричать, – сказала Сима учительнице. – И не негодяй он никакой, а любимый человек.
– Детдомовец? Ну, чего ты молчишь? Отвечай же!
– Наш, здешний. Я из-за него и вернулась. Все годы о нем в детдоме помнила! Бывало, кто обидит меня, я в кухне спрячусь, повариха у нас там была хорошая, тетя Шура, вот она меня к кухне и привадила… Ну вот, в кухне спрячусь, за котлом огромным, и о нем все думаю. Все годы думала. А теперь вот беременна! – улыбнулась Сима.
– Ужас, ужас-то какой, Симочка! А учиться как? А как же ты жить будешь? А? А что люди скажут? Вот что ведь главное!!!
– Что люди скажут – мне плевать. Главное, его сын будет. А он… Хочет – пусть женится, хочет – нет!
– Это когда ж ты успела! А? Ты признавайся-то по-хорошему, Симка! – вошла в роль Марья Ивановна. – Все рассказывай, ничего не таи!
– Так три недели назад и успела. Он в выходные ко мне приходил. Крышу чинить.
– И что? С одного раза все и случилось?
– Ну да… А чего, второй нужен? – не поняла Сима.
Учительница смутилась:
– Ну он тебя хоть… любит?
– Я его люблю. Это главное. А он свое дело, считайте, сделал!
– Это ты брось! Знаю я этих мужиков! Ох знаю!
– Как же вы это знаете, если замужем не были? Ладно, не обижайтесь на меня, Марь Иванна… Я не со зла… только вот бездетной помирать не собираюсь, хороша я с рожи или нет. Я-то для себя это давно решила. А врачи говорят, чем раньше родить, тем лучше. Так что рожать буду точно!
– А раз такое дело – я поговорю с ним! – решила педагог.
– А чего с ним говорить. У него невеста есть!
– Значит, ты его просто затащила в постель? Ой, что это я сказала!
– Что есть, то и сказали, – спокойно ответила Сима. – Так оно и было! Затащила! Захотела –
Сима спокойно пошла вперед. На полянке паслась лошадь. Девушка остановилась, залюбовалась животным. Мария Ивановна мелкими шагами семенила за Симой.
– Симочка, ты не бойся, я этого так не оставлю. Назови только фамилию!
– Зачем? Я сына на свою запишу!
– Ты что! Ты брось мне эти штучки. А ну говори фамилию! Я так не отстану! Колокольников… Нет, это же с прошлого выпуска… Гурьев… Нет, тот уж женился. А! Зорин! Как же я раньше-то не догадалась!
Сима вздрогнула. Мария Ивановна обрадовалась:
– Двоечник хренов… Ой, прости! Ничего, этого мы женим обязательно! Его бригадира внук в моем в классе. Петр Сергеич завтра на собрание придет! Все расскажу!
– Не надо! И не вздумайте.
– Как это не надо! Как спать, так первый. А как ребенок, так в кусты? Не выйдет! Не любит – полюбит. Не хочет – заставим! Не бойся, и не таких обламывали!
Сима перегородила дорогу учительнице, глядя на нее в упор:
– Марь Иванна, вот что я вам скажу. Я свои проблемы сама решать привыкла. Так что, если надо, и сама скажу, не безъязыкая. Вы вон директора все любили-любили, а признаться так и не решились. И чего? Сколько годов-то вам, сорок пять? А детишек нет как нет. На что такая жизнь, Марь Иванна…
– Да ты что, Сима, да чего… Да я… Да откуда? Откуда знаешь-то?
– Да ладно, все знают, вся школа. Да и вся деревня. Пойдемте, чего в поле зря стоять! – Она обняла растерянную учительницу. – Ко мне пойдемте, чайку попьем! Нынче только чай, наверное, и пьют в гостях!
Танцы в клубе закончились. Молодежь расходилась по домам, парочками и компаниями, почти все навеселе. Кто-то продолжал выпивать прямо у порога клуба. Другие пить открыто боялись. Дружинники могли замести, в стране – антиалкогольная кампания, пить в общественном месте значило проявить необыкновенную смелость!
Витя провожал Иру, обняв ее за плечи. Она его девушка, никто ничего не посмеет ему сказать.
Хулиганистый парень, большеглазый лысый Леня Зубов, полушутя-полусерьезно окликнул Иру:
– Ты чего, Ирка, к нему как прилепленная. Других, что ли, нет? Гляди, он кадр-то ненадежный! Через месяц свалит в армию – и поминай как звали! А мы уже в этом раю отгуляли. Ну, может, к нам, а?
Витя огрызнулся:
– Да пошел ты! Знаю я, в каком ты раю отгулял!
– Витек, я ж не тебе, я девушке. Я с тобой вообще не разговариваю. Ирочка! – прокричал Ленчик.
Ира улыбнулась в ответ ласково-призывно:
– А вот уйдет Витька в армию, Ленечка, тогда и пообщаемся.
Да еще помахала хулигану ручкой.