Серая Башня

Элгрин Сергей

Я и сам сомневался, и боялся, как и отец, но после того, как мы поговорили с Ори-Ари и оповестили о своём решении К’хронааль, отступать было уже поздно.

Наш Дом начали посещать представители других Домов. Они желали нам удачи, помогали в обсуждении плана действий, а вскоре нас посетили и хранители камня, который они привезли с собой.

Я задался вопросом: а был ли свой камень и у Эйрина, главы Среднего Дома Ринн-Ларр-эль, «Ласточкино Гнездо»? Эйрина казнили после Великого Предательства, вместе с Анэйрином, однако камня при нём не нашли, и обыски в Доме Ринн-Ларр также не привели ни к каким результатам. Сейчас вад’хаэлем Дома Ринн-Ларр является сын Эйрина — Эриндэль, или полностью — Лар-Аэрин-Д’хаэль.

Говорят, он разделяет взгляды своего отца насчёт того, что другие миры должны быть свободы от влияния и власти Х’айтрайенборра.

Если бы у него был камень, открывающий Врата в Мир Мабдэйнов, и он узнал бы, что Х’айтрайенборр посылает агента, чтобы выкрасть Мея-Н’раад… — он мог бы послать своих агентов помешать ему. В слугах у него нехватки не было — говорили, у Эриндэля имеется огромное количество бастардов, при чём все они — д’хэйлэлли, полукровки. Ужасные внешне, больные от рождения и живущие недолго. Но неплохие воины и преданно служащие своему отцу.

На тот момент эти вопросы меня не особо волновали, и я не уделил Дому Ласточки слишком много внимания. Меня больше заботило то, что мне предстоит пройти процедуру Глэйморр и попасть в Мабдэйнэдор — где я буду одинок, живущий среди чужаков, заброшенный в чужой мир.

Страху моему и печали — не было предела.

Глава 54

Мы плывем на лодочке по волнам любви

Узнав о том, что я собираюсь сделать, Эндэлина-Аррия предложила мне встретиться в роще Эбэр-Феалд, находящейся неподалёку от К’хронааля.

Я прибыл на встречу с небольшой свитой, которую оставил за пределами рощи. Поблизости я заметил свиту слуг из Дома Башня Над Рекой, что, судя по всему, сопровождали Эндэлина-Аррию.

Я встретился с Эндэлина-Аррией, и она играла мне на deilynn. В роще находились Арки, что открывали порталы, завязанные друг на друга внутри рощи, и мы веселились, гоняясь друг за другом по всей Эбэр-Феалд, ныряя в Арки и выныривая в совершенно неожиданных местах. Нам было радостно, мы смеялись.

Затем мы сели на лодку и поплыли по пруду, что находился тут же в роще. Эндэлина-Аррия продолжала петь и играть, а я слепил её портрет. Получившуюся фигуру я, по её настоянию, подарил ей.

Под конец встречи dwynnaen вручила мне заколку, которая была на самом деле at’harrakht inneal' — пластичной машиной из нано-материала. Основная форма заколки была — drav-pfirillis.

Эндэлина-Аррия хотела, чтобы я взял это устройство с собой в Мир Мабдэйнов, чтобы «летящая смерть», подчиняясь моим мысленным приказам, всегда могла прийти мне на помощь. Ещё одна из форм этой заколки была курительной трубкой. Эндэлина-Аррия многое узнала о том, что мне предстоит пережить во время и после процедуры Глэйморр — оказывается, она долго и подробно беседовала с Н’риэлем на эту тему.

Н’риэль, зная, что после Глэйморр мне предстоит переживать много боли практически каждый день, разработал для меня целебные средства — порошок, эликсир и специальный отвар, а также курительную смесь. После становления мабдэйном я должен буду принимать их регулярно, ежедневно, чтобы они облегчали мою боль, а также не давали процессу мутации и хирургическим пластическим изменениям двинуться вспять. Лекарства Н’ри одновременно будут удерживать меня от обратного превращения и снимать боль.

Именно для курения целебной смеси Эндэлина-Аррия и подготовила мне трубку, превращающуюся в боевой шаро-дрон. На трубке изображались две фигуры — целующиеся рыбка и ящерица, символы наших Домов.

Мы долго расставались, на сердце было тревожно и тяжело, Эндэлина-Аррия много плакала. Она просила прощения за свой Дом, за своего отца, а я успокаивал её и говорил, что она ни в чём не виновата.

Она

спросила, когда мы приступим к процедуре Глэйморр, и я сказал, что приступим завтра же. Что касается отправки в Мир Мабдэйнов — мы решили подобрать наиболее удачное время, когда наша звезда, Rionan, будет проходить мимо чёрной дыры Brisead’h («Пропасть, Обрыв») в зоне Медленного Времени — чтобы время на Х’айтрайенборр шло медленнее, чем на Земле Мабдэйнов в тридцать шесть с половиной раз. Одни сутки здесь будут равны тридцати шести суткам в Мире Мабдэйнов. Я смогу провести годы на Земле Людей, а здесь пройдут всего лишь месяцы. Мы специально подгадывали момент, когда наше светило (вместе с нашей планетой) войдёт в эту зону.

Да, наше светило движется вокруг чёрной дыры Пропасть, и поэтому х’айтрайенборрцы часто в шутку зовут себя «Живущие на краю пропасти». Юмор нашему народу не чужд.

Именно из-за этой особенности нашего местоположения в космосе время на Х’айтрайенборр движется медленнее, чем на других мирах пространства Империи. Бывшей Империи…

Когда опустились сумерки, мы с Эндэлина-Аррией попрощались. Она обещала не раз навестить меня прежде, чем я закончу процедуру полностью и отправлюсь на Землю Людей. На печальной ноте, снова под слёзы, крупными каплями текущими по её щекам, мы расстались. Она со своей группой слуг отправилась во владения Дома Таламор-Арран-эль, я — со своими слугами в свой Дом.

Глава 55

Глэйморр

Я и Н’ри вошли в его llafur («лабораторию»).

Глазам предстало великое множество различных lig’hias uirlis («медицинских приборов»), а в воздухе сновали шарообразные медицинские роботы, размером не больше плода vuorra.

Н’ри указал на медицинское кресло, и я послушно лёг. Он подключил ко мне аппаратуру, а потом роботизированное кресло сделало мне несколько уколов.

Я, слегка встревоженно, спросил, что это за уколы. Н’ри успокоил меня, сказав, что пока что это просто предварительные анализы — проба крови и прочего. Прежде чем составить программу моей трансформации, он должен иметь представление об исходных данных.

Я спросил, много ли времени займёт предварительная подготовка. Он ответил, что управится к завтрашнему дню, и прямо завтра мы сможем начать процедуру Глэйморр.

После анализов я покинул кабинет Н’ри. Пребывание там меня угнетало. Мне было страшно от осознания того, что вскоре я лишусь той внешности, которой обладаю. Я вышел, оставив Н’ри одного с его машинами и роботами. Створки двери с шаркающим звуком съехались за моей спиной.

Я шёл по просторному холлу Teak’h Morr и со смешанным чувством взирал на высокие потолки, долгие колонны, изящные арки и статуи прекрасных д’хаэнэлле, запечатлённых древними художниками нашего Дома. Я старался как можно больше вобрать в себя из того, что вижу, как можно больше и точнее всё это запечатлеть в памяти — ведь вскоре я буду этого лишён, я окажусь вдали от родного дома. Я буду одинок и заброшен в чуждый мне, дикий, примитивный мир мабдэйнов. Этих волосатых карликов, поедающих жёсткое мясо с кровью и вонючий чеснок, и пьющих кислое пиво, и рыгающих, и скалящих свои желтые и гнилые зубы.

Я взирал на прекрасных каменных обнажённых dwynnaene («дев») и saeie («мужчин») и думал, как мог Даланэйринэль предать Х’айтрайенборр, как мог он предать нашу прекрасную hein («культуру»), наш lokk («мир»), наш d’haenelle («народ»)! И теперь… после предательства Анэйрина, спустя сотню лет, на меня свалилась участь исправлять положение!

Впрочем, никто меня не заставляет — на что же я жалуюсь?! Это мой выбор. Если я хочу, чтобы Эндэлина-Аррия была моей, мне придётся изменить внешность на мабдэйнскую и отправиться в Мабдэйнэдор.