Серая Башня
Шрифт:
Противник взмахнул мечами, и к этому моменту левая перчатка уже полностью трансформировалась в щит, и я подставил его под удар. Не знаю, обладали ли мечи противника атомарной заточкой, но мой щит без проблем выдержал удар. Я махнул щитом и оттолкнул оружие противника в сторону. Враг отклонился вбок, и верх его туловища стал открыт для удара. Я повёл меч.
Противник вовремя заметил Звёздный Меч, обрушивающийся сверху, спешно подставил под удар два скрещенных клинка. Звёздный Меч угодил точно в перекрестье лезвий, прямо над головой противника.
Я надавил на
Я был готов к этой ситуации и вновь отдал мысленную команду через кафф. Я приказал мечу трансформироваться в цепную пилу с атомарной заточкой.
Из лезвия тут же выросли зубцы, и меч-пила заработал. Атомарная заточка обеспечивает холодному оружию возможность разрезать любые материалы, в том числе и металл других мечей. Зубцы пилы тут же вгрызлись в оружие противника, и на лезвиях начал расти разрез. Меч-пила в считанные секунды разрезал вражеские клинки, и лезвие обрушилось на его шлем.
Зубцы без труда вгрызлись в шлем и маску, и меч пошёл вниз, разрезая броню, как масло. Я заметил, что конец меча не только режет металл маски, но и на некоторое расстояние погружается в плоть за ней, и из щели разреза летят кровавые брызги. Из-за маски послышался дикий вопль.
Меч рассёк маску и вонзился в грудной доспех. Снова лезвие на какую-то часть погрузилось в плоть за доспехом, и снова легко и быстро поползло вниз, не встречая препятствий. Из разреза на туловище, в том месте, где проходила пила, вновь полетели брызги крови, и вопль за маской не прекращался.
Наконец, меч-пила дошёл до самого низа и легко выскользнул между ног. Я трансформировал левую перчатку в бойцовский кулак с утяжелителем-кастетом и врезал противнику в грудь так, что того отнесло на несколько шагов назад.
Я трансформировал оружие обратно в перчатки. Кровь собралась на кончиках пальцев правой руки, и капли падали на снег.
Противник был ещё жив — он стонал, лёжа на снегу, а над головой взлетали облачка пара от дыхания. Я подошёл и присел рядом.
Я сорвал две половинки разрезанной маски и отшвырнул в стороны, и мне предстало уродливое лицо выродка Эриндэля — все его бастарды-д’хэйлэлле были ужасно уродливы, очень болезненны и жили недолго.
Д’хэйлэлле оказался женщиной. У неё были женские черты лица и голос. Но она была жутко уродливой — как все потомки Эриндэля. Её кожа была зеленоватая, на лице красовалась куча волдырей, старых шрамов и морщин. Было видно, что она действительно дефективная полукровка — она старела прежде времени, при чём происходило это неравномерно по всему телу. Кожа лица, видимо, старела у неё быстрее, чем остальное тело.
Через лицо проходила свежая кровоточащая рана, разделяющая его на две половины — работа моего меча-пилы. Нос был разрезан вдоль, губы рассечены, передние зубы отсутствовали.
Волосы полукровки были убраны в высокий пучок на затылке, чтобы не мешать носить шлем. Я взял её за пучок и приподнял голову.
Она затуманенным
— Aendgarr ciler! («Задница эндгарра!»). T’hikaler artanorr! (Грубое ругательство, связанное с оральным сексом). T’hou draven mo derfaere! («Ты убил моих сестёр»).
Что? Все три д’хэйлэлле в масках, что охотились за мной — были женщинами? Неожиданно. Искажатели голоса в шлемах, делающие речь металлическим басовым рокотом, неплохо выполнили свою задачу — из-за них складывалось впечатление, что эти трое — несомненно мужчины.
Она закашлялась, а потом попыталась плюнуть в меня кровавой слюной, но я вовремя отдёрнул её голову назад, и она промахнулась. Она заулыбалась как сумасшедшая, оскаливая уродливую кровавую пасть (и в этот момент она стала чем-то похожа на улыбающуюся Мэлис). Она сказала:
— Troid’he… aen simheskarr («Бой насмерть, всё или ничего»), — она стукнула себя кулаком в грудь. — Mo skiriorrа… a… ail'… («Моё сердце — скала»), — выдавила она из последних сил, и её глаза закрылись.
Она была ещё жива, но я решил не оставлять её так. Я трансформировал правую перчатку в острый удобный короткий меч и, удерживая её голову за пучок, одним взмахом обезглавил д’хэйлэлле. Я встал и отшвырнул голову прочь.
Глава 59
Прощай, Адэран Тольскер
На следующий день пошёл снегопад. Я продолжал двигаться по следу Тольскера и Даида и подбирался к ним всё ближе.
К вечеру я достиг небольшой деревушки, состоящей из постоялого двора и нескольких домов. След Даида и Тольскера здесь обрывался. Похоже, тут они и остановились.
Снег валил так густо, что всё вокруг тонуло в пелене белой метели, будто в тумане. Трудно было что-либо разглядеть уже на расстоянии пяти шагов.
В окнах горел свет, снаружи было тихо. Возле постоялого двора собралось много коней. Почти в полном безмолвии, в густой пелене снегопада бродили люди — это были стражи, сопровождавшие Тольскера в столицу. Я не стал подъезжать близко к деревне, оставил лошадь и двинулся пешком, ступая осторожно и стараясь не попадаться никому на глаза. Это было не трудно, учитывая такую видимость.
Я поспешил к постоялому двору. В пелене снегопада мелькали огни — фонари в руках стражей, звучали голоса. Я старался обходить стражей, не сталкиваясь с ними, но пару раз мне это не удалось.
— Осторожней, мастш! — гулким голосом гаркнул страж, на которого я случайно наткнулся в метели.
Вдруг он схватил меня за руку и вскрикнул:
— Вы кто? Кажется, ваше лицо мне знакомо!
— Что там у тебя, Мирош? — проворчал второй страж, шедший рядом.
— Вы кто, мастш? Назовитесь! — требовал первый страж.
Моя перчатка превратилась в клинок, и тот проткнул Мироша. Он охнул и повалился на снег, и я тут же подскочил ко второму и быстрым взмахом перерезал ему горло.