Серая Башня

Элгрин Сергей

Район, где я нашёл след, был довольно бедным. Здесь след повёл меня по грязным неухоженным улицам, пока не добрался до бедноватой корчмы, и там он исчез за её дверями. В этой корчме можно было снять комнаты — очень дешёвые и бедные.

Также я видел, как след покидает корчму, уходит в сторону границы города и исчезает в западном направлении. Первый след, что привёл меня в корчму, давал мне первую точку нужного отрезка времени. Второй, уходящий прочь из города — вторую. Теперь, сосредоточившись на временном промежутке между

этими двумя событиями, я надел капюшон и занялся отматыванием времени вспять.

Я увидел, как воры заходят в корчму — их действительно было лишь трое, и это были именно те люди, за которыми мы следовали. Затем прошло несколько дионов, и один из них вышел из корчмы и, воровато озираясь, куда-то побрёл. В его времени это была уже тёмная ночь, я остановил просмотр событий и вошёл в корчму.

Корчма была полна людей, некоторые удивлённо уставились на меня. Действительно, странно видеть, как в помещение заходит незнакомец, напяливший капюшон и с вытянутой вперёд рукой.

Поверх этой реальности — настоящего — я видел реальность прошлого, ночь, когда вор покинул корчму. Его приятелей за столами не было.

Я прямым ходом прошествовал к лестнице, ведущей в комнаты наверху. Корчмарь окликнул меня, но я не обратил на него внимания. Я поднялся наверх и, быстро перематывая время вперёд-назад, легко нашёл комнату, в которой они остановились. Я открыл дверь.

Внутри находился бородатый голый мужик и голая девица. Горели две свечи, вместо кроватей на полу лежали матрасы, рядом стояло несколько кувшинов с выпивкой и две кружки.

Девица взвизгнула, мужик возмущённо крикнул:

— Эй, какого чёрта! Это моя комната!

Мне не было до них дела, я сосредоточился на моменте, когда третий вор покинул друзей. Я отмотал время назад и увидел, как трое воров вошли в комнату. Теперь мне нужно было послушать их разговор перед тем, как третий покинет корчму.

— Убирайся отсюда! — взревел мужик. Он вскочил, быстро натянул штаны и решительно двинулся на меня.

Мужик был здоровенный — выше меня на голову, широкоплечий и грузный. Лицо его перекосилось от ярости, сжатые кулаки дрожали от напряжения.

Я сложил руки так, чтобы кончики пальцев правой перчатки погрузились под край левой, и направил этот жест вниз, чтобы пальцы левой руки смотрели между ступней мужика.

Разъярённый противник не успел дойти до меня. Между нами оставалось несколько шагов, когда перчатки слились воедино, вытянулись вперёд и превратились в шест, конец которого оказался прямо между ступнями мужчины. Я быстро махнул шестом вверх, и резкий удар в пах заставил противника вскрикнуть от боли и скорчиться. Шест тут же втянулся обратно и превратился в две перчатки.

Да, две мои перчатки — Левая и Правая. Перчатки, некогда подаренные мне отцом. Моё оружие.

Мужик повалился на пол, хватаясь за больное и стоная. Девица вскрикнула, вскочила и машинально бросилась к выходу — но там стоял

в дверях я — и я остановил её жестом и приказал:

— Никому не покидать комнату! Оставайтесь на местах и не мешайте мне, иначе вам будет ещё хуже, — я не хотел, чтобы она убежала с криком вниз и переполошила корчму — рассерженные посетители доставили бы мне неприятности.

Девица послушно плюхнулась обратно на матрас, мужик продолжал корчиться и всхлипывать на полу. Я вернулся к картине, что видел с помощью Тэ-Сю А’ргаэ и запустил время.

Воры поболтали о всякой чепухе, потом тот, что покинул корчму, сказал друзьям, что должен встретиться с человеком императора Гелуинна и получить дальнейшие инструкции. Этот вор был главным из шайки — тот самый Асэдий Бальдус. Двое других согласились предоставить разговор с императорским представителем ему, но потребовали, чтобы сокровища из Серой Башни оставались в комнате под их присмотром. Ага, видимо, они друг другу не доверяли.

Асэдий Бальдус и не требовал, чтобы сокровища дали ему. Он покинул комнату, а воры, закрыв за ним дверь, повесили на неё колокольчик, чтобы, когда дверь откроется, раздался звон. Затем оба уснули, положив возле себя обнажённые мечи, чтобы быть в любой момент готовыми сражаться.

Я последовал за образом уходящего Бальдуса, оставив перепуганную девицу и охающего мужика в комнате. Внизу корчмарь снова что-то мне крикнул, но я вышел из корчмы, не обратив на него внимания.

Оказавшись снаружи, я последовал за Бальдусом — он шёл путанными тропами по узким улочкам бедного квартала, постоянно озираясь по сторонам. Наконец он набрёл на ещё одну корчму, тоже дешёвую, и, похоже, без комнат для ночлега — просто трактир, где можно выпить и перекусить.

Бальдус вошёл в трактир, и я последовал за ним.

Здесь тоже было людно, но до меня никому не было дела, все галдели, выпивали, кто-то уже начал заранее отмечать Праздник Йолша. Столы были заняты, и многие присутствующие пили стоя, кто-то плясал. Звучала музыка, несколько человек играли в дартс, почти за каждым столом шла игра в «Мечёвку» или «Драконью семёрку».

Я протиснулся сквозь толпу к столу, за который сел Бальдус, и сосредоточился на видении так сильно, что почти перестал слышать звуки реального мира — теперь я услышу лишь голос Бальдуса и того, с кем у него назначена встреча.

Вскоре к Бальдусу подошёл человек. Им оказался сам трактирщик. Он поставил перед Бальдусом выпивку, сел напротив, и они начали разговор.

— Ну что, ты подумал над нашим предложением? — спросил трактирщик, понизив голос и перегнувшись через стол к Бальдусу.

Бальдус воровато окинул взором трактир, нерешительно поджал губы, потом сказал:

— Опасно это всё. Я надеялся покинуть страну. Сейчас мы всего в нескольких днях пути от пфорта. А там — садись на корабль и плыви в Норжию.