Серая Дымка
Шрифт:
– Хорошо! Делай сын! – согласился он, запирая дверь комнаты на ключ, – делай, что считаешь нужным! Сегодня мне предложили оформить свидетельство о смерти на маму. От того, что ты увидишь зависит это решение! – Он сел на кушетку, заметив лишь карие глаза сына, которые становились все темнее и темнее. Тот даже не коснулся отца, лишь смотрел, отправляя его в страну Морфея. Миша тут же и сам последовал за ним. Как во всех своих выходах в астрал, он плавно коснулся ногами все той же комнаты, где они были с отцом. Выглядела она теперь сотканной из плотного серого дыма. Ноги Миши утопали в нежной серой дымке по колено. Серый цвет был единственным оттенком всего, что окружало
Стоило Мише войти в дымку, и его окликнул голос старой знакомой Киры Берестовой, с которой Миша познакомился несколько лет назад, путешествуя по астралам. Он выбирал головы наугад, желая найти тех, кто занят чем-то интересным. Внедряясь в их явь, превращал объект в ходячего лунатика. Так Миша изучал планету. Он прогуливался по великой китайской стене, опускался под воду в батискафах Мир, ночевал в гранд каньоне. Однажды, ему выпал шанс забраться в сны космонавта, но неожиданно Миша оказался выбит из сна вон! Он чуть не проснулся от неожиданности, удерживая себя в сером мире тумана и дыма.
– Ты кто? – уставился он на курносую конопатую девочку, что вышибла его из такой интересной головы.
– Это мой космонавт! Поищи себе другого! – ответила ему дерзкая девочка. Лицо ее было в веснушках, а длинные каштановые волосы убраны в высокую прическу а-ла мадам Помпадур.
– Откуда ты взялась только?.. Из позапрошлого века? – на ней было длинное золотистое платье в рюшах, белые колготки и смешные золотые туфли на толстом каблуке. Просто копия девочки с картины «Менины». Только повыше.
Девочка рассматривала Мишу. Она и сама раньше не натыкалась на другого астральщика. – Меня зовут Кира Берестова, мне шесть! А тебя? Погоди, я сама все узнаю из твоей головы, не подсказывай!
– Я и так во сне! Ты усыпишь меня прямо здесь? – но он не договорил, как рухнул в клубящуюся у ног дымку. Очнулся он, только когда ему позволила Кира. Она сидела рядом и гладила его по спине, – мне жаль, Миша. Жаль твою маму.
– А, что?.. – не понял он, как это у девчонки получилось усыпить его в собственном сне!?
– Как ты это делаешь?
– Не знаю! Оно само получается! – захихикала Кира, – знаешь, я тебе его дарю! Космонавта! Иди, полетай вокруг орбиты! А я завтра! – и она легко провалилась в серый туман, закручивая золотыми юбками длинного платья серый водоворот.
– Что за сомнологша еще на мою голову? – не понял Миша, но с тех пор Кира стала его другом в астральных забегах по планете. Она всегда выглядела и одевалась как-то необычно. Волосы в сложных прическах или тугих локонах. Белые колготки с лакированными босоножками. Объемные платья с пышными бантами на поясе.
Сегодня, почувствовав Мишу на серой стороне, Кира нашла укромное место в коттедже своих родителей и уснула, чтобы выйти в астрал.
– Миш, ты чего решил астралить в час дня? Ночи тебе не хватает? Ой, а это кто с тобой? – кивнула она на лежащее на серой кровати тело.
– Мой отец. Я думаю, кто-то подтер ему память. Сильный сомнолог. Тот, что называет себя «Вика».
– Зачем Вике стирать ему память?
– Отец с мамой могли совершить какой-то ужасный поступок, за что Вика им мстит! Она издевалась над мамой, внедряясь в мой разум с тех пор, когда мне было три года! Я боролся, как мог, но всякий раз проигрывал. А потом… мама исчезла. И мне нужно узнать, чего хотела Вика?
– Твою маму не нашли…
Миша покачал головой, – такой подарок на день рождения.
– Он… Он хочет, чтобы я снова стал жить с ним, – Миша не хотел шевелиться, чтобы не спугнуть ее робкую руку со своего плеча, – говорит, пойду в обычную школу, найду обычных друзей, а не нынешних с прибамбасами… как у меня самого.
– Здорово как! Обязательно соглашайся! – Кира обошла его со спины и теперь смотрела прямо в зеленые глаза своего друга, – я тебе завидую!.. Очень!.. Мои родители не позволяют мне покидать коттедж из-за болезни. – Миша знал об этом. К сожалению, Кира страдала приступами удушья и страшной аллергией на пыль. На обычную пылюгу, что роится всюду! Врачи говорили, что она не проживет и дня за пределами стерильного дома. Задохнется от отека горла через несколько часов. Потому девочка жила в изолированном поселке, в частном трехэтажном коттедже с штатом персонала в десять человек. Они безостановочно мыли, терли, драили и отчищали комнаты, по которым было дозволено бегать Кире. К ней приходили педагоги по школьным предметам. Каждого сотрудника облачали в защитный костюм с капюшоном, маской и перчатками. Гувернантка обучала этикету и хорошим манерам, что ценили ее родители в своей дочке. Учительница игры на фортепиано тренировала Киру, клацая по клавишам пальцами в прозрачных клеёнчатых перчатках. Преподавательница вальса Серафима облачалась в безразмерный комбинезон с пластиковым колпаком-шлемом и крутила в нем свои квадраты.
До девочки никто не мог прикоснуться и ей самой было строго на строго запрещено это. Никогда в жизни она не держала за руку другого человека. Своей собственной рукой. Только через ощущения тел людей, в которые она внедрялась.
В астрале серой дымки Кира и Миша являлись самими собой. Они управляли дымкой, могли ее контролировать. Другие усыпленные, как сейчас отец Миши, проектировались в дымку сгустком серого тумана. Человек оставался собой только становился бесцветно-серым в бесцветно серой вселенной астрала.
Миша с Кирой давно договорились не внедряться в разум друг друга пока они бодрствуют. Он даже научил Киру, как блокировать свой разум от посторонних сомнологов, о которых они только слышали, но никогда не встречали. Либо те осознанно избегали детей, храня свои способности в тайне. Либо в мире так мало умельцев, подчиняющих себе сновидения, что бескрайних просторов серой дымки хватало на всех с избытком.
Как-то раз Кира разрешила Мише посмотреть на мир ее глазами. Он долго смеялся над преподом математики, роняющим маркер, удержать который тугой белой варежкой скафандра не так-то просто! Первые выходы в осознанные сновидения – в астралы, начались у Киры в возрасте пяти лет. Она видела по телевизору передачи, в которых показывали других людей. И детей. Таких же маленьких, как она. Кире безумно хотелось узнать, кто же они такие? Но родители объяснили, что Кира никогда не сможет поговорить с настоящим ребенком на детской площадке, не сможет бегать в догонялки по двору, не сможет пойти зимой на каток, а летом на речку. Вся ее жизнь здесь, на пятистах квадратных метрах загородного коттеджа. И счастье еще, что ее родители были обеспечены и могли позволить себе подобные условия для дочери. Иначе жила бы она всю жизнь в пластиковой сфере, внутри шарика в закрытой больнице.