Серая Дымка
Шрифт:
Их разговор прервал шум в лифте и показавшиеся на лестничной клетке врачи скорой. Один из низ тут же ринулся к соседке, лежавшей на полу, – что у нее? Сердце? Был вызов про маниакальное поведение?
– Кажется, сердце… – пятилась Галина к мужу, подтягивая оторванный рукав к плечу, – она что-то говорила про девушку из… света. Если вам скажет, не верьте. Померещилось, наверное. – Никакой няни Кати за спинами Вадима и Гали уже не было.
– Мамаша, вы хоть детку свою уведите! Чего малышу на такое смотреть?
Только сейчас Вадим и Галя заметили стоящего у двери в квартиру Мишу. Его черные глаза впивались в родителей со спокойной улыбкой на мудром
Глава четвертая
«Сомнолог»
После случая с гипнозом, наваждением, проекцией или еще Бог знает чем, Галя рассказала мужу о телефоне психотерапевта с визитки. Что там особый санаторий, а не психушка. Почему бы не попробовать? «Ну что мы теряем!? Нам уже нечего терять».
Они собрались в дорогу следующим же утром, проведя бессонную ночь в детской Миши. Спать решили поочередно, по три часа, сменяя друг друга. Разложив гостевые раскладушки коротали ночь за просмотром киношек и чтением всякой ерунды в интернете. А с наступлением утра, покидали первую попавшуюся одежду, если придется остаться на ночь. Санаторий находился за московской областью, более ста пятидесяти километров в дороге. Вадим предупредил по почте коллег, что простудился и берет больничный.
Прибыв в указанное место, Буряковы сворачивали от одной деревни к другой, промахнувшись с нужными поворотами пять раз, пока не выехали к постройке, напоминающей частную виллу. Резные ворота из витого чугуна высотой в шесть метров открылись электрическим приводом. Санаторий – вилла был выстроен из красивого белого камня, отделанный скандинавскими плитами, имитирующими природный износ с зеленоватой патокой. Крыша с башенками и ветренными флигелями, ухоженные газоны посреди соснового леса. Психушка напоминала дорогой отель с ухоженной территорией, альпийскими горками, фонтанами и беседками.
Минуя центральный вход, Буряковых встретила одна из администраторов. Она взяла их документы и подготовила договор. Кофе – леди сервировала чай с зефиром в шоколаде у гостевых диванов на золоченом столике. Через двадцать минут ассистентка проводила напуганную притихшую семью к кабинету Слаквы.
– А вы у нас семья Буряковых! Давайте знакомиться, – протянул руку высокий мужчина в костюме. Ему было около сорока. Голова круглая с небольшими проплешинами от седых висков. Он говорил неторопливо и вкрадчиво, видимо, как все психологи. Желая оставаться для каждого своего пациента, другом, соратником, жилеткой для слез, подушкой для объятий, священником для исповеди. – Меня зовут Артур Артурович Слаква, главный врач, профессор психиатрии. Со всеми первичными посетителями предпочитаю встречаться лично. Прошу в мой кабинет, проходите. – Слаква жестом пригласил встревоженную семью проследовать за резную дверь со стеклянным витражом. Цветная мозаика стекла светилась на солнце и, если как следует приглядеться, обязательно увидишь в узоре диких орланов, парящих над прериями.
Проходя в кабинет Слаквы, Буряковы продолжили рассматривать лепнину потолка в стиле барокко, золотые канделябры люстр, высоченные окна от пола до потолка с видом на сосновый лес. Стены сплошь покрывали светильники: от крошечных до огромных. Больше пятидесяти и все они были включены, несмотря на середину дня. Обстановка кабинета тоже была странной. Галя заметила, что все фотографии и картины висят на стенах вверх ногами. Такая же ситуация с часами и любым предметом, что можно было устойчиво поставить.
– Наш сын так делает! Все предметы ставит вверх ногами… Почему?.. И у вас здесь так же… Это особый диагноз? – взволнованно начала разговор Галя охрипшим от вчерашнего ора на лестничной клетке голосом.
– Скорее особый сигнал миру. – Подумав, ответил врач.
– Какой сигнал? Что пора пациентом в дурку! Теперь в этом окружении и он стал бы нормальным. – Ерничала Галина.
– Мы здесь никого не называем пациентами. А то, что для вас кажется непривычным, для наших гостей норма. Или вы принимаете их мир, или они ваш.
– А ваш? – Не унималась Галя, – у вас мир, разве не такой, как у нас или у них?
– Мой мир всегда где-то между. Я нейтральный рефери. Никого не сужу, и не принимаю ничью сторону, только констатирую увиденные мною факты. Прошу, располагайтесь на диване, – Слаква уселся в кресло на тонких золотых ножках. Кресло было выполнено из красного бархата с широким подголовником. – У нас повсюду постелены ковры из шерсти альпак. Малыш может разложить свои игрушки рядом с вами, если вы не захотели оставить его в детской комнате.
– Он не будет играть, спасибо, – ответила Галя.
– Вы, значит, Галина, – кивнул врач. Профессиональным зрением он уже заметил пролежни от каких-то стяжек на ее запястье, заживающую шишку и симптомы недавней травмы головы. Глаза расфокусированы, сетка красный подтёков внутри глаза только начала проходить. У нее на макушке остались темные солнечные очки. Которые она пару раз опустила на глаза, но потом снова вскинула поверх волос. Женщина выглядела бледной, как и ее муж, – а вы Вадим, – перевел теперь взгляд Слаква на молодого мужчину. – Что ж, первое, что я могу сказать, это слово «испуг». – Буряковы синхронно вздрогнули, – вас обоих что-то очень сильно напугало. Что с вами произошло?
– Мы… – начала еле слышно Галина, – мы замечаем много странного в нашем сыне. Ему три с половиной года, но он развит словно бы ему двенадцать, а иногда… иногда я смотрю на него, как на взрослого… Словно это не ребенок, а взрослый мужчина.
– Вы его обучали или такое быстрое развитие произошло естественно? – Слаква взял блокнот, делая какие-то пометки.
– Естественно. Он сам таким становится и… и с нами что-то творится, когда он рядом. Мы видим образы… Доктор Слаква, вы нас явно в дурку должны запереть!!! Мы… Мы неделю отставляли его с няней, которой не было!… Что это!? Что за массовый психоз!? Я и муж, и соседка смотрели на девушку Катю, как смотрим на вас… а она была лишь проекцией в наших головах.
– И образ Кати вам послал трехлетний Миша, – резюмировал врач, заканчивая фразу не вопросом, а утверждением. – Откуда у вас следы стяжек, Галина? Вы приковываете себя по ночам?
– Как вы узнали?… – схватилась она за руки.
– Галлюцинации, лунатизм, управление сознанием, гипноз… вы переживаете Внедрение. В ваш мозг, в мозг вашего мужа, соседки и любого объекта происходит внедрение из вне. Это, видимо, и делает ваш сын. После внедрения память объекта стирается. Человек может все забыть.