Серая Площадь
Шрифт:
– Приносящими людям лишь боль и холод.
– Но кому понадобилось, чтобы барьер исчез?
– Пожалуй, я отвечу на твой вопрос после чашки чая. Ты ведь не против, если мы сделаем небольшой перерыв?
Эрик кивнул, и Мандериус хлопнул в ладони. Пустая комната озарилась бледным голубым сиянием, и в её центре явился крупный, похожий на борца сумо мужчина. В руках у здоровяка блестел серебряный поднос с двумя белыми фарфоровыми чашками и небольшой, украшенный выгравированными узорами чайник.
– Угощайся, – миротворно произнёс Мандериус, – ты любишь зелёный чай?
– Люблю, – вымученно ответил Эрик.
– Спасибо, Франциск, – Мандериус сурово посмотрел на борца сумо и бросил недвусмысленный взгляд на дверь, – если твоя помощь понадобится – позову.
Франциск угрюмо поклонился и, громко топая, вышел из комнаты, оставив Эрика наедине с хозяином.
– Великолепный маг, – Мандериус склонил голову набок, – и не менее великолепный боец. Прекрасно владеет давно забытой рукопашной техникой. Жаль, остался без языка.
Эрик осторожно сделал глоток чая и внимательно посмотрел на мистера Джоува.
– Так кому было нужно, чтобы барьер прекратил своё существование? – Франциск мало интересовал Эрика, а вот граница между его миром и миром Серой Площади затронула мальчика до глубины души.
– А ты представляешь, что произойдёт с Серой Площадью, если грань убрать?
– Ничего хорошего? – Нерешительно предположил Эрик, – и вряд ли людям из моего мира понравятся кровожадные призраки.
– Да, но, если бы у людей был оберегающий их правитель, всё сложилось бы иначе – Серая Площадь поглотила бы твой мир, расширила свою территорию, а люди из обоих миров обрели бы мудрого господина. Того самого, кто был изначально против разделений, того, кто всю свою жизнь потратил на этот проклятый барьер, – глаза Мандериуса вспыхнули недобрым огоньком. – Всё было продумано до мельчайшей детали – этому колдуну оставалось совсем чуть-чуть, но Клеменс решил сделать добро и уничтожил древнюю магию.
Эрик ошарашенно посмотрел на скривленное лицо Мандериуса. Видимо, поняв, что слишком упоенно рассказывает про уничтожение барьера, маг поторопился исправиться и противоположно своим словам как из пушки выпалил:
– Но ты прав. Нельзя допустить, чтобы призраки потревожили людей.
Пытаясь не обращать внимания на побелевшего колдуна, Эрик как ни в чём не бывало поинтересовался:
– В чём заключается моя помощь?
– Дело в том, что ты можешь создать некоторые трудности на пути у человека, уничтожающего наш барьер. Я не знаю как, каким образом. И чтобы это понять, – Мандериус слегка наклонился к нему и прошептал, – мне нужно, чтобы ты остался в замке. Не пойми меня превратно – я не желаю тебе зла и прошу лишь об одном одолжении: просто поживи здесь. Через какое-то время я смогу узнать твою силу, и мы вместе остановим того, кто замыслил переворот во всём мире.
Эрик вздохнул. Вероятнее всего, Мандериус посчитал его полным глупцом или слепцом – ведь только слепой не смог бы заметить очевидного, а глупец – понять. Отставив чашку в сторону, юноша деликатно кашлянул и невозмутимо перешёл на шёпот:
– Я видел, как вы побелели от злости, когда рассказывали, что Клеменс вмешался в дела того человека. Тот человек, – Эрик на секунду замолчал, а потом уверенно придвинулся к сереброволосому колдуну, – тот человек – это вы. Это вы тогда почти разрушили барьер и сейчас пытаетесь
– Какая глупость, – вспыхнув, как факел, Мандериус нервно подскочил, – какая совершенно неуместная ересь. Неужели стал бы человек моего положения, моего статуса рисковать всем ради незначительной грани, восстановить которую у многих здешних магов не составит труда? Мой мальчик, ты устал и несёшь полнейшую небылицу.
– Не думаю, что я устал. Разве может невиновный человек вести себя подобным образом и быть эмоционально неуравновешенным, если он чист? – Эрик осторожно встал со своего кресла. Взгляд его серых глаз метнулся к двери, а затем упал на мага, который медленно подходил к нему. Когда они поравнялись лицом к лицу, Мандериус страстно изрёк:
– У каждого человека свой темперамент.
– Пожалуй, вы правы, – на секунду в комнате повисла неловкая тишина, и Эрик сделал шаг навстречу двери, – я прощу прощения – сегодня встал не с той ноги, вот и пошло всё наперекосяк: сначала меня послали к тётке, а потом отправили на Серую Площадь.
– В моём особняке много свободных спален, – Мандериус высокомерно ухмыльнулся, – оставайся в замке, нечего пропадать на улицах – ночью холодно и опасно.
– Меня приютил друг, – Эрик отстранился ещё на пару шагов и почувствовал неприятный холодок позади себя, – всего доброго, мистер Джоув.
Огненная люстра вспыхнула.
– В таком случае, – Мандериус поморщился, – у меня нет иного выхода, как приказать тебе остаться.
– На каком основании? – Прошипел Эрик.
Внутренний голос, сорвавшись в беззвучный ор, умолял немедленно уходить, бежать прочь от этого человека, но ноги непослушно оставались на месте. Холодная стенка будто врастала в позвонки, а ломящая боль внутри грудной клетки усиливалась с приближением мистера Джоува.
– Тогда вы сделали всё возможное, чтобы осуществить свой план, или устроили показушный бал в честь своей грязной персоны? – Выдавил из себя Эрик, понимая, что хуже быть уже не может – он попал. На этот раз – по-настоящему попал.
– Ах ты, маленький паразит, – проскрежетал Мандериус. Его бездонные глаза налились гневом, зрачки сузились, белки почернели. – Я научу тебя манерам. – Эрик сглотнул. Палка была перегнута, а справиться в одиночку с колдуном-обманщиком он не в силах. Толкнув мага, он бросился к двери. Благо та была всего в дюйме от его руки, и, как ни странно, не заперта.
– Никуда ты не пойдёшь, – из кисти Мандериуса вырывалось алое пламя. Его рот стал больше похож на акулью пасть, а некогда приятный голос сделался гнусавым и чересчур высоким.
Эрик выбежал в зал. Люди, не теряющие надежды, что вот-вот увидят хозяина дворца, будут выслушаны им и спасены, устремили пытливые взоры на юношу. Многие из них сидели под дверью на бордовых сиденьях высоких стульев, смиренно ожидая своего часа, другие – грудились неподалёку, распивая вино и обмениваясь комплиментами. Их надежды увидеть Мандериуса оправдались – послышались женские крики, скорее всего, увиденное не сильно оправдало их надежду. Налетев на старца в лиловом смокинге и на атлета-африканца, Эрик бросился в сторону огромного праздничного стола. Через мгновение вылетел сам Мандериус, полностью утративший свой человеческий вид и утоливший желание с ними встречаться. Он дико заорал и молнией устремился к Эрику.