Серая ветка
Шрифт:
– Дешевый прием. Расчет на психологию потребителя, который всегда завышенного мнения о своем статусе. Естественно, он хочет лучше, но дороже.
– Ну вот, тебе и рассказывать не надо, сам все понимаешь.
– Обиделась?
– У меня тупая работа, я впариваю клиентам то, что им не требуется.
– Я этого не сказал.
– Подразумеваешь. Тебе вообще неинтересно, что я делаю. А у нас, между прочим, живые люди, и я не просто впариваю, а хочу, чтобы возник взаимный интерес клиента и банка. Если я ему впарю задорого гнилые яблоки, он больше не придет,
– Хотел бы я посмотреть, кто бы к тебе не вернулся…
– Перестань! Дело не в симпатичном личике, меня это даже оскорбляет! Чтобы ты знал, большинство людей приходят в банк первый раз на разведку. Им объясняют, тратят время, дают пакеты документов, они уходят – и все. И их нет. Никто не любит читать документы. Надо объяснить на месте, тут же, доходчиво. В идеале не отпустить. А если уйдет, чтобы вернулся. У меня процент повторников самый высокий в банке вообще.
– Повторники? Так вы их называете?
– Тебе все равно не интересно.
Снимая вот это стойбище автомобилей и дом за ними (фото 21), я впал в легкий ступор: не мог вспомнить, с чего начался воображаемый разговор с Верой и откуда взялись какие-то повторники.
Так.
Она с ними работает. Спрашивает, уточняет.
Да, уточняет, с этого места.
Она уточнит, что я имею в виду. Как у невразумительного клиента.
Фото 21
Я спрошу, что надо сделать, чтобы все вернулось, а она уточнит: что?
– Ты сама понимаешь. Наша жизнь.
– Даже если мы остались бы вместе, это была бы другая жизнь. Вернуть ничего нельзя.
– Наши отношения.
– Отношения тоже меняются.
– Вер, ты прости, но иногда хочется выругаться.
– На здоровье.
– Максим ругается?
– Почему ты спросил?
– Просто интересно. Ругается? Брутальный такой, да?
– Мы об этом говорить будем?
– Я просто не понимаю, откуда что взялось? Я работал, ты работала, мы жили вместе, мы вместе отдыхали, все было общее, всё на виду, откуда взялся этот Максим? Вип-клиент? Как ты с ним познакомилась? Почему ничего о нем не рассказываешь?
– Зачем?
– Он собирается жениться на моей жене, было бы странно, если…
– Насчет жениться никто не говорит. Жить вместе – да. Мы этого хотим.
– Вер, а как это бывает? Вошел, ты посмотрела – и все? Как у нас с тобой было?
– У нас было не так.
– У меня было так. Я вошел, увидел – и все. Но ты потом тоже.
– Что?
– Влюбилась.
– Да, влюбилась, поженились, родился сын, – торопливо перечислит Вера. – Ты хочешь мне рассказать то, что я и так знаю?
– Нет.
– А о чем мы говорим? Знаешь, иногда мне кажется, что ты притворяешься глупее, чем есть.
– Это правда. Я не притворяюсь, пытаюсь оказаться на одном уровне.
Ну нет, до такой мелочности я не дойду.
И вообще, выгляжу
Почему?
Обычно человек, когда фантазирует и видит себя участником каких-то событий или какого-то разговора, представляет себя лучше, чем есть, героем, победителем, умником.
А у меня что получилось?
Но и Вера видится нарочно сердитой, даже злой – и не понимающей.
Странно.
Готовность к худшему результату?
Или уже попытка ее разлюбить?
А себя сделать таким, каких именно и бросают?
Встретились бывшая жена с бывшим мужем и раздраженно кудахчут, как бы желая примириться, но подсознанием чуя, что примирения не будет, поэтому друг друга подначивают и злят, сами даже не понимая, почему и зачем. А затем, чтобы быстрее все оборвалось и кончилось.
Но я же этого не хочу!
Я скажу так:
– Вера…
Вера, Вера…
Я скажу:
И пронеслись в моей голове пулеметные стаи каких-то очень убедительных слов, я увидел свое лицо, вдохновенное, как у актера из драматического фильма, глаза сверкают в темноте, я увидел склоненную голову Веры, поникшую голову Веры, но увидел тут же и ее лицо, будто был не сверху, а снизу, лицо виноватое, сожалеющее, раскаивающееся, слезы текут по щекам. Я говорю, говорю, говорю, она пытается возражать, шепчет: нет, нет, нет, но потом поднимает голову и говорит: да, ты прав, я ошиблась, но я просто не привыкла ошибаться и, тем более, признаваться в своих ошибках, так воспитали родители, я ошиблась, я не могу жить без тебя, этот человек – случайность, увлечение, я бы позже это сама поняла, но ты мне все объяснил, как я могла променять, Митя, как я могла…
И она встает, нет, ложится, нет, мы стоим, обнимаемся, нет, лежим, да, конечно, и я дотрагиваюсь, как она любит…
Этот столб у ограды (фото 22) возник прямо в тот самый момент, когда я представлял любовное примирение с Верой – представлял настолько ярко, что организм откликнулся естественной реакцией, прямо в масть с этим столбом. Чистый Фрейд, как говорится. В том числе говорится и мной, хотя, перед собой-то врать незачем, я не читал ни одной строчки из Фрейда и знаю его теорию только по приблизительным пересказам, по цитатам из интернета.
Но столб возник в тот самый момент, пусть и без Фрейда.
Совпадение и многозначительное и, если подумать, смешное.
Я огляделся.
Вокруг никого, кто бы мог увидеть, что со мной происходит.
Пришлось подождать перед тем, как выйти на люди.
Это получилось не сразу.
Думать о другом.
Фото 22
То есть о ней, но не так.
Надо съесть что-нибудь, голова совсем не соображает: полчаса не могу придумать простой вещи – как позвонить Вере и что ей сказать.