Шрифт:
========== Глава 1. Две потерянные души. ==========
«Палящий ветер часто дует в Садах Аллаха, но тот, кто сумеет впустить этот пламень в своё сердце, никогда более не пожелает уйти» - так говорил ему Джахил ас Сабах, первый друг, первый проводник по этим прекраснейшим из садов.
Маленькая фигурка неподвижно стояла на берегу озера, ветер, сорвав капюшон, развевал коротко обрезанные волосы. Он подошел, окликнув её по-имени.
– Я не могу больше, Фердинанд, оставьте меня.
В голосе Домини была усталая обреченность, пугавшая его больше, чем
– Пойдемте, скоро стемнеет, - он смотрел на рябь, идущую по озерной глади. –Прошу вас, Домини, идемте в шатер.
Она покачала головой, обхватив руками хрупкие плечи.
– Почему?- тихо спросил он без какой-либо надежды, что она ответит на этот скорее риторический с его стороны вопрос. Она слабо вздрогнула, опустив голову.
– Я не могу и не хочу больше терять, Фердинанд, и не хочу больше любить.
Он встал рядом, не касаясь её, лишь чувствуя едва заметный аромат мыла исходивший от её волос. Эта женщина была как пустыня, обжигающе жаркая и в то же время ледяная, ослепительно яркая, но сейчас тусклая и словно увядающая.
Он помнил, как увидел её, медленно бредущую, утопая по щиколотку в раскаленном песке. Она шла, словно призрак, глядя перед собой невидящими, мертвыми глазами. И не узнала его, когда он спрыгнул с коня, дав отряду приказ возвращаться в лагерь. Он обхватил её за плечи и легонько тряхнул.
– Домини, вы узнаёте меня? Что с вами, Домини?
Она подняла голову и от её мертвого потускневшего взгляда у него задрожали поджилки. В тот миг он понял, что произошло нечто непоправимое. И клял себя потом, что не смог сдержать преступный, сам собой сорвавшийся с губ вопрос:
– Что-то случилось с вашим… - она вздрогнула как от удара кнутом.
– Оставьте меня!- её голос был похож на стон потерянной души.
Он почти физически ощущал исходящие от неё волны боли. Боли, свойственной лишь только тем сердцам, что утратили свет любви. Сам не свой, он попытался расспросить её, но она лишь застонала, а потом умолкла и покорно позволила ему подхватить себя и усадить в седло. Всю дорогу до лагеря он дрожмя дрожал, ощущая холодное, безвольно обмякшее в его объятиях тело. И тяжела была ему мысль, что это та женщина, чье пламя и яростная красота и верность свели его с ума с самой первой встречи.
Он ворвался в лагерь, словно демон, порядком напугав своих людей. По его приказу принесли воды и охлажденных фиников. Он внёс её в шатер, в спешке запнувшись о край ковра и едва не выронив свою драгоценную ношу. Сердце колотилось словно сумасшедшее.
– Домини, всё хорошо, вы в безопасности, у друзей, - он заставил себя говорить спокойно и ровно.
Она словно кукла висела в его руках. Бережно, словно величайшую драгоценность, Антеони уложил её на подушки и прикрыл покрывалом. Придвинув лампу, он заметил, что лицо её порядком обожжено жестоким солнцем, видно, шла она долго, не пытаясь укрыться. Его сердце сжалось от тоски и боли при мысли, что невольным виновником её отчаяния был он сам. Но что же с Борисом? Мертв или… вернулся?
Вбежал
– Возьми Серебряного Ветра и привези мне лучшую из ваших знахарок, - отрывисто велел Антеони, поднимаясь, чтобы взять калебас. –И пошевеливайся!
Парень поклонился и задом вымелся из шатра.
– Домини, - (боже, как она измучена!) –Домини, выпейте воды.
Она чуть отвернула голову, но когда первые капли оросили её посеревшие, покрытые коркой губы, она сделала несколько жадных глотков. Молодой и сильный организм тянулся к жизни даже вопреки желаниям хозяйки.
Антеони осторожно уложил женщину и принялся куском шелка, обмакнутым в воду, отирать её изможденное лицо. Больше всего ему хотелось сейчас вернуться в прошлое, когда движимый яростным желанием расчистить путь для себя к этой невероятной богине, он преступил законы гостеприимства и дружбы. Он пристрелил бы сам себя прежде, чем рассказал бы Домини, кем на самом деле является Борис. Быть может, тогда…
– Зачем вы…- маленькая ручка Домини коснулась его груди. –Вам следовало оставить меня… там, в пустыне…
Она смотрела на него сухими мертвыми глазами. Антеони взял её руку в свои и поднес к губам.
– Отдохните пока, Домини, здесь вы в безопасности и любое ваше желание будет исполненно.
– Дайте мне умереть, - устало прошептала она.
С тех пор прошел месяц. Антеони старался не оставлять свою прекрасную гостью надолго одну. Впрочем, с ним или без него Домини оставалась безучастной ко всему. Пару раз она пыталась уйти из лагеря, но Саид и Али зорко следили за ней. Антеони всеми силами старался отвлечь Домини от её переживаний и душевной боли, но все его попытки были перечеркнуты простыми словами, сказанными у озера:
– Я не могу и не хочу больше терять, Фердинанд, и не хочу больше любить.
Он скрипнул зубами, с такой силой сжав кулаки, что ногти вспороли подушечки ладоней. На миг глубокое, беспросветное отчаяние овладело им. Мелькнула мысль о том, что его подлость не принесла счастья ни ему, ни ей. И, движимый яростью, болью и горящим желанием, он вдруг шагнул к Домини, обняв её и прижав к груди. Женщина вскрикнула, ударив его кулачками в грудь, и, очнувшись от наваждения, Антеони выпустил её. Домини тяжело дышала, глядя на стоявшего перед ней мужчину со странным выражением.
– Простите меня, Домини!- простонал он, отступив, дабы избежать искушения. – Прошу вас, идите в шатер. Умоляю вас!
Видимо, было в его голосе что-то, что заставило её подчиниться. Антеони била крупная дрожь. Всё ещё чувствуя её в своих объятиях, он проводил её взглядом и сделал знак ждавшему у деревьев Али, который тут же с поклоном приблизился к Домини.
Озерцо было отгорожено от лагеря грядой невысоких скал. Антеони сбросил плащ и кабу, оставшись в тонком исподнем, и рыбкой бросился в прохладные воды. Он плыл, изгибаясь по-змеиному, с наслаждением ощущая, как угасает пламя, разожженное близостью любимой женщины. На миг промелькнула мысль - наведаться к Садии, но он почти сразу отбросил её. Нет ни Садии, ни других, никого, и не будет, пока есть Домини.