Сердца. Сказ 3
Шрифт:
Хозяин Монастыря улыбается (и улыбка эта тоже во мне больше ничего не трогает), растерянно потирая курчавые волосы и кратко убирая нависающую на ожог чёлку, после чего замолкает и спрашивает:
– Что-то случилось? Ты задумалась.
Молчаливо соглашаюсь, однако мыслей не обнажаю.
– Я сделал что-то не так?
С каких пор уверенный в себе Хозяин Монастыря вопрошает такие глупости? Так и хочется уколоть: извинись без причины и потеряй былое величие.
– Пойду спать, – говорю я и покидаю кухню.
– Разве
Былой Хозяин Монастыря утвердительно бы бросил: «мы не договорили» и остановил, поймав за руку. Мне нравился былой Хозяин Монастыря, но женский характер его сломал.
Не удосуживаясь наградить ответом, поднимаюсь по винтовой лестнице. Не нужны мне ни купель, ни зал, ни что-либо ещё. Только бы оказаться в руках Бога Солнца, хоть на мгновение сна.
Бог
В воспоминаниях Бога Солнца младшая сестра есть ангел, сошедший с древних полотен. Она мягка, красива, осторожна, очаровательна, трепетна. Всё это есть в Стелле, однако я наблюдаю соседствующие качества: избалованность, кичливость, надменность, тщеславие. Неожиданно? Более чем.
В воспоминаниях Бога Солнца младшая сестра заливала поместье смехом и рассекала в белых платьях меж портретами родичей, в воспоминаниях слуг она спорила и требовала, закатывала истерики и – опосля – убивала молчанием и холодным взглядом.
Оторвавшись от объятий брата, Стелла клюёт его в щёку и выпроваживает за дверь. Гелиос отправляется по делам с отцом и братом, а женская часть семейства Солнца остаётся в излучающей энергию доме. Мать со средней дочерью сидят в столовой: обсуждают кандидатуры женихов готовящийся на выданье и пьют только-только заваренный чай.
Стелла поправляет забранные в пышный хвост волосы цвета только взошедшей луны и, крутясь у зеркала, смеётся в томлении. Хозяину Монастыря следовало не терять головы, завидев одаренную неземной красотой девочку, а внять, что за милым личиком нередко встречается характер черта. Ангельские же характеры отданы спесивым взглядам и ядовитым улыбкам. Парадокс.
– Госпожа сегодня довольна? Ожидаете свидания? – по-доброму вопрошает служащая, снимающая в гостиной шторы.
Звонкий голос Стеллы сотрясает воздух:
– Кто это сказал? Разве я с кем-то беседую?
Служащая не сразу понимает дерзости девочки, а потому напоминает о себе ещё раз; её останавливает следом вышедшая прислуга с корзиной постиранного белья, шёпотом бросая: «помолчи».
– Твоя подружка, – режет Стелла, – дело говорит. Помолчи, потому что в разговорах со служанками я не нуждаюсь.
Сидящая напротив меня старшая из сестёр всё это слышит равно мне, отрывается от беседы и ругается на сестру:
– Кто наделил тебя правом огрызаться на слуг, Стелла?
– Ответ на твой глупый вопрос заключён
Прекрасная Джуна – взрывоопасная природе – с младшей пытается обходиться спокойно; понимает, что импульсы лишь раззадорят молодой нрав. Прекрасная Джуна обращается ко мне, извиняется и просит обождать; ей требуется поговорить с младшей сестрой с глазу на глаз.
– Всё в порядке, – уверяю я. – Буду здесь.
– Спасибо.
Женщина покидает кабинет, в котором мы беседуем, и ловит сестру неподалёку. Волей судьбы я слышу их прения. Волей судьбы я не вижу лицо младшей сестры, хотя наслышан о её красоте. А ещё о недавней болезни, которая едва не унесла молодую.
– Ты позоришь имя наших родителей, потому что сейчас у нас гости, и гости слышат твои неразумные детские речи, – разносится голос Джуны из коридора.
Приятно, что первым делом она заботится о репутации семьи.
– Вот так удивительно, но неразумные детские речи сняты с мыслей и воспитания окружающих нас с тобой взрослых и уважаемых лиц, – дерзит в ответ Стелла. – Твоя жалость к слугам прискорбна.
– Прискорбно твоё отношение: они помогают нам, они обхаживают нас. Но они не рабы, Стелла. Прекрати обращаться с ними…
– Я скажу Гелиосу, что ты докучаешь мне. Что ругаешь и напрасно.
– Брат разбаловал тебя, но не настолько, – спорит Джуна. – Пожалуйста, Стелла, прислушайся к себе: что ты говоришь?
– Ты не расслышала с первого раза?
Женщина вздыхает и интересуется о намерениях младшей:
– Чем ты будешь заниматься? Мы можем поговорить, только подожди: я закончу беседовать с гостями, мы расстанемся, и я в твоём внимании. Ты бы хотела провести время вместе?
Предложение это далось Джуне с превеликим трудом: слышно по интонации. Интонации ревности, потому что младшая сестра поглотила сердце и внимание старшего брата в то время, как старшая сестра была в него тайно влюблена и хоронила эти мысли в глубине души, считая чувства неправильными, неказистыми и уродливыми.
– К вечеру прибудет Бог Удовольствий, – объявляет Стелла.
Джуна в который раз вздыхает, дабы перебороть агонию на сердце, и со скрипом выдаёт, спрашивала ли младшая разрешения на встречу у ответственного за неё брата.
– Гелиос уехал по делам и ему необязательно знать об этом.
– Ты знаешь Гелиоса и знаешь, как он относится к вашим свиданиям с Хозяином Монастыря.
– Я не скажу, что ты доставала меня, если ты не скажешь о нашей встрече.
– Не годится, Стелла. Я расскажу Гелиосу, вне зависимости от того, что ты напоёшь и даже выдумаешь обо мне, ибо оберегающий нас брат должен знать всё.