Сердца. Сказ 3
Шрифт:
– Что-что? – переспрашивает Луна, однако на говорящую не смотрит; разрезает воздух. – Соблюдать что? Разве слово это не подохло несколько столетий назад? Не смешите. Для чего эта резиденция? Для приличия и важных бесед? Она для вкушения этой Жизни во всей её мерзкой красе: цветы зла, будьте любезны, наслаждайтесь и не мешайте наслаждению иных. От того, что грязь ваша и похоть укроется за дверьми, где вы десятками меняетесь соками и партнёрами, правда не укроется от моих глаз и самой жизни.
Я наполняю бокал сидром и рассекаю зал, приближаясь к потерявшей
Протягиваю сидр и улыбку и желаю доброго вечера.
– Воистину доброго, стал таковым, – отвечает женщина, однако питьё не принимает; склоняется, чтобы я сам напоил её. Удивительно. Думаю, последняя наша встреча вынудила её изучить вопрос суеверий, касаемых Смерти, что гуляют средь безбожных богов, а потому поведение это – схоже создаваемому образу – вынуждает окрестить ещё более безумной. Угостить Бога Смерти – дурной знак; но отведать с его рук, что может быть отчаяннее? – Хороший выбор, – говорит Луна и пальцем подбирает побежавшую за уголки губ жидкость. – Желаете составить компанию? Два потерянных для общества социопата, что может быть лучше?
Женщина
Случай ли, судьба определяют события грядущей ночи и грядущих лет. Я отъезжаю по делам: без огласки и без приглашения. Без огласки, потому что никто кроме малышки Райм не ведает, по каким причинам я выгоняю машину и сама сажусь за руль. Без приглашения, потому что Хозяйку Монастыря обделили соответствующим письмом. Упомянутым делом оказывается приём у заносчивого Бога Войны.
Я выбираю чёрное платье с глубоким декольте и чёрную диадему. Перед выходом из Монастыря, Райм приглаживает меня по волосам и, поцеловав в оголённую ключицу, награждает украшением. Я лукаво прихватываю девочку за гуляющую тесьму плотно зашнурованного корсета, отчего грудь – приятно приподнятая – наливается ещё больше.
– Может, вы не хотите ехать, госпожа? – предлагает девочка и распускает заплетённую перед сном косу.
– Надо, конфета. Надо напомнить о себе, – отвечаю я и указываю на кровать. – Вернусь к завтрашнему обеду. Подождёшь?
– Подожду! Здесь! И начну сейчас же! – радостно объявляет девочка и падает на принадлежащую ей часть кровати.
Она кутается в одеялах, а я, награждая её прощальным поцелуем, ухожу.
И вот меня встречают тоскливые, озаряющиеся по ходу шага, лица. Я здороваюсь с посетившими вечер, как вдруг взглядом препираюсь с Богом Войны – хозяином бала. Несмотря на прошедший пятак лет, для меня он остаётся (как и при
– Луна, – хмыкает он и протискивается сквозь окружающих.
– Предпочту более официальное приветствие, – отвечаю я и протягиваю руку – намеренно сильно и почти под нос.
Парнишка прокашливается и целует её.
– Богиня…не подскажешь, чего…? – в шёпоте журчит он. – Я, право, запутался.
– Будешь много болтать, – наигранно смеюсь и отвожу незадачливого Бога в сторону, – с радостью изыму и твоё имя.
– В моём случае… – скалится Бог Войны, – переспать будет недостаточно. Этим же ты пробивала путь к пантеону?
Я привыкла к подобного рода заявлениям и кичливым фразам. Я смирилась с бродящими и забродившими слухами и могла лишь спокойно отгонять их – подобно мухам на жаре. Но чёрт передо мной заслуживал иного наказания.
– Познакомишь нас? – улыбаюсь я и киваю на оставленную компанию. – Твои гости выглядят весьма скучающими, а ты – весьма удивлённым. Причину первого можешь не называть, ибо атмосфера здесь действительно удручающая, даже траурная. Что же касается тебя…что случилось, Бог Войны? Тебя что-то поразило?
– Явление призрака! – злобно прыскает мальчишка, а я, нервно отдёргиваясь, замираю.
– Так про меня говорят? Неужели стоит чаще являться на ваши скучные вечера, дабы по богине не читали панихиды?
– Может, ты призрак?
Бог Войны не обращает внимание на сказанное мной и с досадой оглядывается.
– Ну в самом деле! – показательно восклицает он. – Кто-то ещё видит тебя, подруга, или призрак из Монастыря явился только мне?
Мальчишка злобно смеётся, а я, нервно дёргаясь, замираю.
– Ты призрак, Луна? Кто тогда им стал?
– Что это значит?
– А ты как думаешь?
Тысячи предположений охватывают мысли и ещё тысяча воображаемо зудит перед глазами.
– Нет, не может быть… Ты бы не посмел, – швыряю с трудом утаиваемым содроганием голоса и взираю на ничем не тронутое лицо собеседника.
– Уже, юная богиня. Но я даже рад, что ты смогла посетить вечер, на который не была приглашена. Отправляйся в Монастырь, я прибуду позже, по окончании веселья гостей.
И я в самом деле покидаю вечер. Напоследок грожу Богу Войны: зря он переступил через Хозяйку Монастыря, решив в жалкой попытке оправдать своё ничем не заслуженное имя.
– Насажу твою голову на монастырский забор! – бросаю я провожающему меня взгляду.
Возвращаюсь поспешно, однако только под утро. Дорогу заворачивает ветер с вздымающимся песком. Бурые стены едва подпускают нас к монастырским землям. Сам Монастырь ещё спит (вернее сказать, уже спит), ибо сегодняшняя ночь не была занята прибывающими посетителями и воркующими послушницами. Я врываюсь в незапертый (противно привычному) кабинет и наблюдаю отъехавшую (невозможно!) в сторону гардину. Нет-нет-нет…