Сердце Черной Мадонны
Шрифт:
– Ирка… – Голос был хриплым, незнакомым. – Помоги, – всхлип, судорожный вздох, потом тишина.
– Кто говорит?
– Ва…ля… – чуть слышно прошелестело в трубке, затем раздался шум, словно что-то упало, и тишина возобновилась.
– Валя! Алло, Валя! – Но как Ирка ни кричала, ответа так и не получила.
Она бросила трубку, вскочила с дивана, понеслась в прихожую. Вспомнив, что не знает наизусть адрес подруги, вернулась, отыскала записную книжку. Стала читать, буквы разбегались, секунды летели. Ирка в сердцах выругалась, вырвала лист, запихнула его в карман и, перепрыгивая через ступеньки, выбежала из подъезда. Свежий воздух отрезвил ее, и она сообразила, что надо вызвать «Скорую», а уж потом ловить такси. Дозвонилась, сумев наконец разобрать адрес, поймала машину. Откинулась на сиденье, закрыла глаза и попыталась ни о чем не думать.
Они успели!
– Что с ней? – испуганно спросила она.
– Известно что – вены себе резала, – равнодушно ответил врач. Потом откусил от батона, который держал в руке, и лениво протянул: – Учить всех надо: если хочешь умереть, резать надо здесь. – И он провел ребром ладони по горлу.
Валя выжила. Ирку пустили к ней в палату уже на следующий день. Подруга лежала на кровати. Она была тиха, худа, непривычно бледна, даже веснушки, раньше задорные, бросавшиеся в глаза, казалось, потускнели.
– Ты как? – Ирка положила на тумбочку букет цветов и села.
– Никак.
– Что-то болит?
– Душа. – Валя уставилась в окно. Полежала со стеклянным взглядом, потом горько добавила: – Лучше бы меня не спасали. Я не хочу жить.
– Ерунда! – Ирка разозлилась. – Если бы ты хотела умереть, ты бы мне не позвонила. И резала бы здесь. – Она повторила жест доктора.
– Не знаю, не знаю… – Валя отвернулась, закусила палец, чтобы не расплакаться.
– Почему ты это сделала? У тебя же сейчас все хорошо. Муж прекрасный…
– Прекрасный? – вскричала подруга и расплакалась.
Ирка дала подруге прореветься, не пыталась успокоить, только гладила легонько по волосам. Когда плач утих, кивнула, как бы говоря, что готова слушать, и Валя продолжила:
– Помнишь, ты как-то сказала, что мужчине с такой прической, как у Жени, нельзя доверять?
– Да мало ли что я болтаю!
– Ты была права, а я не послушала. Твоя интуиция тебя не подвела – он маньяк.
– Да что ты такое говоришь? Это Одуванчик-то?
– И тем не менее, Ирка, он самый настоящий маньяк. Я только недавно узнала. Вернее, догадывалась, но… – Она смолкла, обхватила колени руками, бинт на одном из запястий белел, напоминая о случившемся.
– Валюш, давай-ка по порядку. Как ты узнала?
– Женя всегда был странным. Знаешь, тихий такой, робкий, а в глазах иногда странный огонек вспыхивал. Но я внимания не обращала, мало ли, как у кого глаза блестят.
– Ясное дело…
– Поражало меня то, что он не тащил меня в кровать. Не поверишь, но мы до свадьбы не были близки. Я, конечно, его соблазняла, но без успеха. Он говорил, что хочет, чтобы все было как у людей, – то есть первая брачная ночь и прочее. Я, дура, даже радовалась. Вот, думаю, какой парень хороший, любит меня не за то, что я в постели хороша, а за качества мои человеческие. И потом, я же видела, какой он робкий, и не удивлялась сильно. В ночь после свадьбы он опять даже не попытался заняться сексом. Теперь уж я, жена все-таки, понастырнее была, но – никакой реакции. Полный штиль, словом. Он сказал, что устал, перенервничал, и я отстала. Так продолжалась несколько ночей подряд. Понимаешь, я ведь ни разу невстречала полного импотента, вот и растерялась. Потом вспомнила, как тебе советовала «Виагру» купить. Предложила ему – он обиделся. Но через неделю сам ко мне подлез, когда я спала, и трахнул. Извини за грубость, но иначе не скажешь. Так и жили – секс раз в неделю глубокой ночью, когда я чуть живая ото сна. Если же я пыталась заняться любовью днем либо просто проявляла активность, он становился недееспособным.
– Валь, это же не признак…
– Подожди, дослушай. – Подруга вздохнула. Видно, слова ей давались с трудом. – Однажды ночью я проснулась – пить захотелось – и обнаружила, что Жени рядом нет. Я встала, отправилась на поиски. Обнаружила я его в другой комнате, он смотрел видик. Причем не просто смотрел, а пожирал глазами экран. Я, стоя за его спиной, пригляделась, и мне показалось, что он смотрит порнуху. Сразу стало ясно, что его возбуждало в те ночи, когда у него возникало желание. И успокоилась – раз он полуимпотент, то что ж ему еще остается? Незаметно ушла, легла и дала себя отыметь. А утром, когда он ушел, решила отыскать кассеты. Ты ж знаешь, я сама не прочь посмотреть порнушку, а он те кассеты прятал. Искала долго. Нашла под диваном в коробке из-под ботинок.
– Чего? – Глаза у Ирки округлились.
– Все шесть кассет – порнуха для некрофилов. Омерзительно! Ты бы видела! Я думала, что не бывает ничего отвратительнее порнухи с животными, но тут…
– И ты перерезала себе вены?
– Ирка, это только начало.
– Господи, мне страшно. Какой же будет конец?
– Я была в шоке – мой муж некрофил! В общем, вызвала его с работы, и он примчался, думал, что-то случилось. Я потребовала объяснений. Сначала он наорал на меня, потом пытался навешать лапшу на уши, но я не успокаивалась. Требовала рассказать мне правду. Ему ничего другого не оставалось, он признался. – Валя вцепилась взглядом в Иркино лицо. – Он стал таким в армии. Во время службы, где-то под Владимиром, в маленькой части, Женя полюбил девушку. Она была местной. Красивая, говорит, скромная, милая. Он был ей под стать, такой же одуванчик. Дружили, за ручку ходили больше года, пожениться мечтали. Он, как все солдатики, конечно, бредил сексом, но девушка не позволяла никаких вольностей, говорила, что только после свадьбы. Он ждал. Да и недолго уже ему до дембеля оставалось, вот-вот на гражданку. С родителями ее познакомился, посватался. Короче, официальная помолвка состоялась. В один из вечеров он получил от нее записку. Там говорилось, что ее родители уехали, она дома одна и готова подарить ему себя. Как он был счастлив, я представляю. Романтичный же парняга. Убежал в самоволку. Нарвал цветов в поле, стишок сочинил, в дом не вбежал – влетел. А она на полу лежит. Мертвая. Только что умерла, убил ее кто-то. Он свалился на пол рядом с ней, она еще теплая, почти живая, только сердце не бьется и дыхания нет. Он плакал, целовал ее, а потом – говорит, сам не знает, как получилось, – овладел ею. Не понимал, наверное, что умерла. Вот… – Валя перевела дыхание. – Когда кончил, она почти остыла. И кровоподтек обнаружился на виске, до того он его не заметил. Такая картинка. А это был его первый раз.
– Кто убил-то ее?
– Сосед-алкаш. Ее мамаша самогон гнала на продажу, он пришел за покупкой, а девочка ему отказала – не знала она, где он в доме хранится. Мужик и озверел. Толкнул, она стукнулась об стол виском и тут же умерла. Алкашу девять лет дали.
– А Женька?
– Женька горевал долго, почти три года. Ни на кого не смотрел, от женщин шарахался. Но природа свое взяла. Стали ему сны эротические сниться, и во всех он с покойницами совокуплялся. Женька сам не свой ходил, стыдился себя, даже спать ложиться боялся. Помнишь, как в фильмах про Фредди Крюгера ребята транквилизаторы глотали и кофеин, лишь бы не задремать? Вот и он также. А однажды девушку встретил, полюбил, жениться хотел. И все бы хорошо, но никак он не мог возбудиться, оказавшись с ней в постели, хоть и была она очень аппетитной, жаркой. Лежал, точно бревно, когда она целовала его, но стоило представить чуть посиневшую покойницу, тут же эрекция возникала. Не женился, посчитал нечестным. В холостяках ходил, порнуху смотрел, проституток снимал, платил им за то, что они мертвыми притворялись. Но очень ему к тридцати годам семьи захотелось и детей. А тут ты ему и подвернулась вовремя. Влюбился, говорит, в тебя. Самое же главное, ты меня прости, Ирка, привлекла его твоя холодность. Он решил, что ты настоящая леди и к сексу относишься как к супружескому долгу, ну и, зачав ему сыночка, не будешь его домагаться. Представь, как он обалдел, когда ты на Анжело повисла.
– Представляю.
– А я, дура, его успокаивала, говорила, что не все бабы такие озабоченные, как ты. Он и решил, что я из их числа, не озабоченных сексом. Женился на мне, блин.
– Может, он просто тебя полюбил? – Ирка потрепала подругу по конопатой щеке.
– Может, и так. – Валя опять на минуту застыла. – Я пожалела его, простила. Он же не виноват. А Женя, поделившись со мной тайной, сильно изменился. Скрывать свою сущность больше смысла не было, вот и стал мне все о своих мечтах рассказывать. Сколько мерзостей я выслушала, знала бы ты… Например, он, когда фантазирует на эротические темы, представляет себя запертым в морге, а там… Ой, не буду говорить, а то стошнит! Потом он начал меня просить… Короче, укладывал на кровать, предварительно выстудив помещение, чтоб я замерзла, гримировал меня – белая пудра, синий тон под глаза, – я замирала, и он меня трахал по полной программе. Сначала ему жутко нравилось, но потом стало мало. Орал, что я не похожа на мертвую, что у меня дрожат ресницы, сильно бьется сердце. В итоге я уже боялась закрыть глаза, мне казалось, что он меня задушит, а потом насладится по-настоящему.