Сердце Черной Мадонны

Володарская Ольга Геннадьевна

Когда дверь за Максом закрылась, Миледи обернулась к Ирке, серьезно посмотрела ей в лицо и сказала:

– Я была в него влюблена.

– В Макса? – зачем-то переспросила Ирка, хотя понимала, о ком речь. – Но он же совсем не твой типаж – далеко не красавец…

– Да, знаю. В том-то и весь парадокс.

– Тогда почему он еще не твой?

– Не осмелилась.

– Ты? – не поверила Ирка. Она знала, какой напористой, а порой развязно наглой бывала Мила с мужчинами.

– И на старуху бывает проруха, – немного смущенно улыбнулась она. – Я все ждала, что он сам… Женщины у него нет, сразу было видно, а тут я, почти голая, в кровати… И он ухаживает за мной, переодевает, обтирает меня, беспамятную…

– Он

даже попытки не предпринял?

Мила отрицательно покачала головой.

– Может, проблемы у него? Я имею в виду сексуального плана?

– Нет у него никаких проблем. Я видела, чувствовала – он возбуждался. А потом, как Челентано в кино, дрова ходил рубить. – Она тяжело вздохнула: – Наверное, дал себе обет воздержания…

На самом деле никакого обета Макс не давал. Просто в какой-то момент своей жизни решил, что отныне будет заниматься сексом только с любимой женщиной (иначе это просто блуд), а Милу он не любил. Да, он восхищался ее красотой, она возбуждала его, но сердце его при взгляде на роскошную женщину было спокойным. Другого бы это не остановило. Да и самого Макса раньше не останавливало – он занимался быстрым сексом с малознакомыми девушками в купе поезда, например, или в кабинке ресторана, а когда таких случаев не подворачивалось, обращался к услугам продажных женщин. Но теперь он стал другим, и душа его требовала любви. После стольких лет Максу вновь хотелось испытать это чувство. Чувство, которое ему довелось пережить дважды, и дважды же из-за него попасть в беду…

Он вырос в неблагополучной семье. Отец много пил, мало работал, что не мешало матери рожать от него детей. Братьев и сестер у Макса было восемь. Естественно, что материнского внимания на всех не хватало, не говоря уж о любви. Порой Максу казалось, что она вообще никого из них не любит, а рожает лишь потому, что не хочет идти работать. А тут государство платит то декретные, до детские плюс льготы многодетным и бесплатные обеды в школе. Короче, худо-бедно жили. С голоду не пухли, а что в обносках ходили, так ничего страшного, от этого не умирают.

По окончании восьми классов Макс пошел в ПТУ и выучился на шофера. Получив права и диплом, был призван в армию. И если других провожали родители, друзья, подруги, то Макса лишь старшая сестра – мать опять была на сносях, отец в очередном запое, приятелей забрали раньше него, а девушки у парня не было. Те, кто нравился ему, брезгливо морщились при взгляде на его одежонку, а девицы его «круга» не привлекали Макса. В итоге в армию он ушел девственником.

Часть, в которой Максу надлежало отбыть два года службы, была образцово-показательной. Кормили отлично, и никакой дедовщины. И все бы хорошо, если б не ротный Макарский, невзлюбивший Макса с первых дней. Надо сказать, что майор терпеть не мог практически всех солдат, делая исключение только для тех, кто стучал ему на своих товарищей, но Максима Савина просто ненавидел. Беспричинно, но от этого не менее сильно. Так что львиная доля издевательств ротного-мизантропа пришлась на долю Макса. Он чаще всех чистил в уборной толчки зубной щеткой, «стоял на тумбочке», бегал кроссы в полном обмундировании. Его будили среди ночи, чтобы послушать, как звучит один из пунктов военного устава. Его не отпускали в увольнение. Его письма не доходили до адресатов…

Но все это было ерундой, все это можно было вытерпеть. Кошмар начался, когда Макс влюбился. Звали девушку Машей. Она была одной из «солдатских невест». Был в их маленьком военном городке такой тип девушек. Разбитные, бесшабашные, как правило, не очень хорошо устроенные, они скрашивали казарменную солдатскую жизнь, даря паренькам свое внимание и не очень умелые, но пылкие ласки. Маша была из их числа. Пухленькая, симпатичная хохотушка, лазившая через забор части ради встреч со своей любовью – таджиком Алимом.

Когда Алим демобилизовался, Маша переключилась на армянина Артура, потом

на украинца Гришку, а в конечном итоге – на Макса. И если все предыдущие ее ухажеры испытывали к девушке лишь потребительский интерес, то Макс в Машу по-настоящему влюбился. А поскольку чувство это было для него в новинку, то скрыть его он не смог. За что и поплатился. Казарменные стукачи тут же донесли ротному об «амурах» рядового Савина. И Макарский начал изощренную психологическую пытку. Для начала он застукал девушку в тот момент, когда она пробиралась в казарму, застращал ее, склонил к сексу, а потом громко, чтобы несший вахту рядом с его кабинетом Макс слышал, смачно рассказывал друзьям, сколько раз и в каких позах имел «толстозадую шлюшку»… Макарский забавлялся! Знал бы он, чем его «забавы» кончатся, поостерегся бы, но ротный так увлекся, что не заметил, как Макс из затравленного паренька стал превращаться в свирепого, жаждущего мести мужчину. И вот пришел тот день, когда Макс не выдержал. Он ворвался в кабинет ротного, схватил со стола его «макаров» и выпустил в обидчика четыре пули. Пятой он собирался убить себя, но передумал. Вернув пистолет на место, он пошел сдаваться.

В тот же день Макса передали в военную прокуратуру. Парню грозил долгий тюремный срок, но тут в его судьбу вмешался КГБ, под чьим контролем были все дела подобного рода. Дотошно разобравшись в ситуации, а также оценив пролетарское происхождение Макса, его блестящие успехи в воинской подготовке, высокий интеллектуальный уровень, физическую силу, твердость духа и умение сохранять хладнокровие (за все то время, что шло расследование, он ни разу не сорвался, а в преступлении своем не раскаялся), комитетчики предложили парню выбор: или пятнадцать лет в колонии, или учеба в школе КГБ с последующим трудоустройством.

Макс выбрал последнее.

Последующие годы пролетели как миг. Он учился. Учился жить по-новому (и под другим именем), думать по-новому и убивать не из ненависти, а по приказу.

Когда началась перестройка и все в стране стало рушиться, той же участи не избежал и КГБ. Казавшаяся непоколебимой структура разваливалась на части. Работать на нее уже не имело смысла, и Макс ушел из органов. Но так как молодой человек не имел звания и высокого чина (рабочая лошадка, один из многих), то удачно пристроиться в службу безопасности какого-нибудь солидного банка не смог. А ничего другого, кроме как выслеживать и убивать, он не умел. Вот и подался в киллеры.

Работы в те смутные времена было много. Все проблемы между конкурентами решались радикально – один другого «заказывал», и дело с концом. Заказы поступали чуть ли не каждую неделю, и Макс, можно сказать, горел на работе. В таком сумасшедшем ритме он прожил почти три года. Отпуск себе устроил лишь однажды, да и то без отрыва «от производства» – совладелец элитного казино пожелал избавиться от компаньона, когда тот отдыхал в Эмиратах. Макс сделал так, что бизнесмен нырнул и не вынырнул, а сам потом целую неделю наслаждался морем, солнцем и покоем.

По возвращении в Россию получил очередной заказ. Срочный, но очень выгодный. Солидный бизнесмен, заимевший молодую подружку, мечтал избавиться от надоевшей супруги, с которой не мог развестись из-за того, что все имущество было записано на нее. Убрать женщину нужно было в кратчайшие сроки, пока она не почуяла неладное («неладное» было уже на четвертом месяце беременности) и не переоформила все, к примеру, на свою маму.

Макс взялся за работу. Он несколько дней следил за жертвой, изучая распорядок ее дня, привычки, маршруты следования. Тенью следовал за ней и ее телохранителем. Таскался за ней по ресторанам, клубам, магазинам. А вечерами наблюдал за ней в бинокль с чердака соседнего дома. Собственно, в том уже не имелось надобности, – он уже все выяснил и выбрал место, с которого удобнее будет совершить убийство. Пора вроде бы приступать к выполнению заказа, но Макс все тянул…