Сердце дьявола
Шрифт:
Маринка повесила трубку и подошла к окну. «Четверка» все еще стояла на углу. За лобовым стеклом снова тлел уголек сигареты. Сообщник липового телохранителя так и не появился. Ладно, пусть этот Волин, или как его там, арестует хотя бы одного из двоих. Может, им удастся получить какие-то доказательства, пока Боря будет сидеть в КПЗ. Самое главное, что она не выдала себя. Но впредь надо звонить только с сотового. Этот следователь не сможет выдать ее Боре по той простой причине, что ему и самому невдомек, с кем он разговаривал. А насчет голоса – хорошая идея. Маринке ничего подобного в голову не пришло. Действительно, у Аллы и у нее очень похожие голоса. Может быть, и у остальных убитых девушек тоже. Только что ей это дает? По улице, мимо въезда во двор, медленно прополз милицейский «УАЗ». На углу он притормозил и сдал назад, блокировав «четверке» выезд. Из фургона вылезли двое парней в форменных куртках и таких же брюках цвета тоски. Следом за ними с заднего сиденья выбрался невысокий коренастый мужчина в длинном темном пальто и странной, какой-то перекошенной шапке. «Тот самый следователь», – решила Маринка. Все выглядело очень естественно, хотя и разочаровывающе. Просто ехал
– Эксперты приехали? – спросил Волин, быстро выходя из оперативной части в предбанник отделения.
– Так точно, уже здесь, – сонно ответил сержант и зевнул. Посмотрел в сторону и предложил, исключительно из вежливости: – Хотите кофе?
– Спасибо, немного позже. Не нравилась им вся эта суматоха. Хлопотно больно. И прокуратурский следователь заезжий. К тому же «своего брата» сажает. Пусть и бывшего. Делал парень свою работу. Охранял кого-то там. Ничего не нарушал, сидел себе тихо, так нет же. А что «пушка» у него, так ведь разрешение на ствол имеется. И вообще, они, прокуратурские, «крысы кабинетные», «полевых» всегда недолюбливали, вот и «вешают». Первый раз, что ли? И не такое случалось. Волину на их косые взгляды было плевать с высокой колокольни. Он выскочил на улицу. Оранжево-белый «РАФ» стоял у самого крыльца. Вишневая «четверка» чуть поодаль. Рядом с ней неспешно покуривал сержант из патрульно-постовой службы. Эксперты зевали, поплотнее запахивали пальто, сонно промаргивались. Ночь все-таки. Спать хочется.
– Приветствую, – поздоровался Волин.
– Доброй ночи, – кивнул криминалист. Слава Богу, знакомый приехал. Хоть не придется «контакт налаживать». – Припозднились вы нынче, Аркадий Николаевич. Три часа уже.
– Я знаю. Дело срочное. О маньяке-убийце нет смысла рассказывать, каждый, наверное, уже слышал.
– Ну как же, – серьезно кивнул криминалист.
– Тема дня, – подтвердил второй эксперт.
– Так вот. Похоже, нам удалось «выйти» на этого психопата. Вишневая «четверка» его. Но он, сволочь, так хитро обставляет каждое дело, что у нас нет на него ни единой зацепки. Мы задержали этого парня для установления личности. Он – бывший милиционер. Скорее всего утром его придется отпустить. Если к тому времени у нас не появится повод задержать его на более длительный срок. – Волин оглянулся на окна первого этажа. В предбаннике собралось несколько человек из ночной смены. Делали вид, что курят, а сами наблюдали за экспертной группой и за ним, Волиным. Переживали за «своего». – У нас в запасе максимум четыре часа. За это время надо полностью осмотреть машину. Ищем любую мелочь, которая может иметь отношение к делу. Особенно обратить внимание на пятна, которые могут оказаться следами крови. Важно найти повод задержать его еще хотя бы на трое суток.
– Ну это-то понятно, – пробурчал медик. – А как насчет постановления о проведении досмотра
– Братцы, я не могу сейчас выписать такое постановление, – мрачно ответил Волин. – У меня нет юридических оснований назначать досмотр. Этот парень не просто прохожий с улицы. Он бывший милиционер. У него есть серьезные связи на Петровке. С ним «на дуру» не проедешь. Если вы найдете хоть что-нибудь, что может иметь отношение к делу, я выпишу постановление задним числом. Победителей, как известно, не судят. В крайнем случае, получу разнос за самоуправство.
– А за досмотр без постановления прокуратуры с нас голову снимут, – напомнил криминалист.
– Я выпишу ордер, как только запахнет осложнениями, обещаю, – твердо сказал Волин. – Но вы должны понять: мы имеем дело с убийцей. И не с «бытовиком», а с маньяком. «Серийником». На его совести смерть трех девушек, и еще четверых он грозится убить. Возможно, мы ошиблись и хозяин машины – вовсе не тот, кого мы ищем. Но если это он и утром его выпустят на свободу, то…
– Ну да, – вздохнул криминалист. – Ладно. Семи смертям не бывать, как говорится, – «черно» скаламбурил он, даже не заметив этого. Дернул подбородком в сторону курящего сержанта. – Нам позволят осмотреть машину?
– Разумеется, – ответил Волин. – Начинайте, а я пойду понаблюдаю за ходом допроса. Телохранителя поместили в кабинет дознавателя. Он сидел напротив двери, с любопытством озирался, держался без тени смущения или волнения. Напротив, всем своим видом давал понять, что произошло досадное недоразумение, что он все понимает, сам только недавно из органов уволился, и что никаких неприятностей данный инцидент за собой не повлечет. Разумеется, только в том случае, если его немедленно выпустят и не забудут извиниться. Дознаватель, худощавый молодой парень с внешностью школяра-пианиста, крутил в тонких музыкальных пальцах ручку и смущался. Ему было страсть как неловко. Особенно от телохранительской доброжелательности. Вот если бы тот орал, топал ногами, грозил всеми карами небесными, тогда да, хоть и свой, а получил бы. Хамить сотрудникам при исполнении непозволительно никому. Особенно «своим», как раз потому, что «свои». А тут сидит, улыбается, вспоминает славное милицейское прошлое. Волин знал подобные психологические приемы, сам временами пользовался и давным-давно отучился «покупаться» на такую дешевку. Об одном он жалел: нельзя вызвать Сашу или Леву. Им-то доподлинно известно, что представляет собой этот человек. Они не стали бы с ним светские беседы вести. Поднесли бы разок по сусалам – и вся недолга. Хотя Лева, пожалуй, не стал бы подносить, а вот Саша – всенепременнейше. Да и с местными им было бы легче найти общий язык, чем ему, Волину. А попробуй Волин по сусалам – тут же все отделение сбежится, в каталажку засунут, это уж как пить дать. Он придвинул стул так, чтобы сидеть напротив, но немного сбоку от телохранителя. Теперь тому приходилось крутить головой, «работая на два фронта». А это сбивало.
– Ну что у нас тут имеется? – спросил дознавателя дружелюбно и в то же время ободряюще. Подчеркивая: ты здесь главный и все делаешь правильно.
– Да, собственно… – протянул дознаватель. Ясно. Анекдоты травили? За жизнь рабочую разговаривали? Волин улыбнулся телохранителю. А ты не промах, парень.
– Что с установлением личности?
– Паспорт у товарища в порядке, – развел руками дознаватель. – Документы на машину есть. Права тоже. Не просроченные. Разрешение на ношение служебного нарезного оружия имеется. Удостоверение сотрудника охранной фирмы подлинное, не просроченное. Мы проверили. Надо товарища отпускать.
– Вон как? Значит, полный набор документов с собой возим? – «удивился» Волин.
– Да вот так уж, – в тон ему улыбнулся телохранитель.
– Какой, однако, вы предусмотрительный человек. Даже завидно.
– Так ведь время такое, – развел руками тот. – Будучи наслышан о произволе сотрудников районных прокуратур, решил подстраховаться.
– Похвально, похвально. А насчет подлинности удостоверения сотрудника охранной фирмы откуда известно? – ласково улыбнулся Волин. Телохранитель тоже улыбнулся и покачал головой, словно говоря: «Ох, товарищ следователь, товарищ следователь». – Охранные агентства, по-моему, только утром открываются.
– Утром, – с тяжелым вздохом подтвердил дознаватель.
– Ну вот. А говорите, проверили, – в голосе Волина прозвучала мягкая укоризна.
– Так мы через Центральную его «пробили», – возразил, смутившись, дознаватель. Телохранитель кивнул утвердительно, с видом тренера, наблюдающего за спаррингом своего лучшего ученика. Мол, хороший удар. Грамотный. С интересом перевел взгляд на Волина. Ваша очередь. «Но каков сукин сын, – восхитился тот. – Ни тени смущения».
– В Центральной фиксируется только выдача документа, но не подлинность, – парировал Волин. – Речь-то все-таки об огнестрельном оружии идет. Это вам не газовый баллончик. – Телохранитель оценил ответный удар и снова кивнул. – Судя по документам, товарищ в недавнем прошлом сам из органов. Надеюсь, не обидится за чрезмерную бдительность.
– Что вы, что вы, – ответил тот, и глаза его засияли «ленинской» добротой. – Конечно, нет. Но только если утром вы представите юридическое обоснование моего задержания и передадите его в суд. Иначе говоря, если вам удастся доказать, что я нарушал общественный порядок. В любой форме. В противном случае я просто буду вынужден подать жалобу вашему непосредственному начальству. И думаю, что мои товарищи с Петровки обязательно ее поддержат. Сан Саныч, например. Александр Александрович Бакунин был одним из замов начальника Московского уголовного розыска. «Залп» хороший. Увесистый. Будь Волин лет на десять помоложе, обязательно спасовал бы. Но не сейчас. Сейчас плевать ему на подобные угрозы. А дознаватель слегка с лица сбледнул. Проняло, видать. Напугался. Брось, парень. Не тушуйся. Козырять фамилиями больших чинов может любой дурак. Фамилии эти каждый день в газетах печатают. Начитается какой-нибудь Тютькин статей да интервью – и вперед! «Сан Саныч», «Пал Палыч». Ну прямо друзья-товарищи. В кабинет дверь ногой открывает. Каждый день за одним столом вместе сидят, водочку под маринованные грибочки да шашлычок кушают. А начнешь проверять – «Сан Саныч» и «Пал Палыч» о Тютькине никогда и слыхом не слыхивали. Классическая книжная «лапша». Сколько неглупых ребят на такие сказки попались – не пересчитать. Волин и сам по молодости да от нехватки опыта налетел. Сейчас даже вспомнить стыдно, а тогда рот раскрыл, уши развесил и съел всю эту байду за милую душу. Еще и ручку своему Тютькину пожал. Мол, ошибочка вышла, вы уж извините. А Тютькин, бандит-рецидивист, что только по плечу его не похлопал покровительственно. Едва успели на вокзале перехватить. Он уже билетик до Симферополя справил. В СВ, между прочим. Так вот, брат.