Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Сирин песнокрылый.
Он, что юный розан,
По Сигбвцу прозван
Братцем виноградным,
В горестях усладным:
«Ти-лй, ти-ли-лй —
Плывут корабли —
Голубые паруса
270 Напрямик во небеса.
У реки животной
Берег позолотный,
Воды-Маргариты
Праведным открыты.
Кто во гробик ляжет
Бледной, лунной пряжей,
Тот спрядется Богом
Радости
Гробик ты мой, гробик,
280 Вековечный домик,
А песок желтяный —
Суженый, желанный!»
Гляньте, детушки, на стол —
Змий хвостом ушицу смёл,
Адский пламень по углам:
Не пришел Микола к нам!
* * *
Увы. увы. раю прекрасный!..
Февраль рассыпал бисер рясный,
Когда в Сигбвец, златно-бел,
290 Двуликий Сирин прилетел.
Он сел на кедровой вершине,
Она заплакана доныне,
И долго-долго озирал
Лесов дремучий перевал.
Истаевая, сладко он
Воспел: «Кирие, елейсон!»
Напружилось лесное недро,
И, как на блюде, вместе с кедром
В сапфир, черемуху и лен
300 Орел чудесный вознесен.
В тот год уснул навеки Павел,
Он сердце в краски переплавил
И написал икону нам:
Тысячестолпный дивный храм
И на престоле из смарагда,
Как гроздь в точиле вертограда,
Усекновенная глава.
Вдали же никлые березы
И журавлиные обозы,
310 Ромашки и плакун-трава.
Еще не гукала сова
И тетерев по талой зорьке
Клевал пестрец и ягель горький,
Еще медведь на водопое
Гляделся в зеркальце лесное
И прихорашивался втай, —
Стоял лопарский сизый май,
Когда на рыбьем перегоне
В лучах озерных, легче соний,
320 Как в чаше запоны опал,
Олёха старцев увидал.
Их было двое светлых братии,
Один Зосим, другой Савватий,
В перстах златые кацеи...
Стал огнен парус у ладьи
И невода многоочиты,
Когда, сиянием повиты,
В
«Мы покидаем Соловцы,
330 О человече Алексие!
Вези нас в горнюю Россию,
Где Богородица и Спас
Чертог украсили для нас!»
Не стало резчика Олёхи...
Едва забрезжили сполбхи,
Пошла гагара наутек,
Заржал в коклюшках горбунок,
Как будто годовалый волк
Прокрался в лен и нежный шелк.
340 Лампада теплилась в светелке,
И за мудреною иголкой
Приснился Проне смертный сон:
Сиговец змием полонен,
И нет подойника, ушата,
Где б не гнездилися змеята.
На бабьих шеях, люто злы,
Шипят змеиные узлы.
Повсюду посвисты и жала,
И на погосте кровью алой
350 Заплакал глиняный Христос...
Отколе взялся Алконост,
Что хитро вырезан Алешей:
«Я за тобою по пороше!
Летим, сестрица, налегке
К льняной и шелковой реке!»
Не стало кружевницы Прони...
С коклюшек ускакали кони,
Лишь златогривый горбунок,
За печкой выискав клубок,
360 Его брыкает в сутемёнки,
А в горенке по самогонке
Тальянка гиблая орет —
Хозяев новых обиход.
•к * *
Степенный свекор с Силивёрстом
Срубили келью за погостом,
Где храм о двадцати главах,
В нем Спас в глазуревых лаптях.
Который месяц точит глина,
Как иней ягодный крушина,
370 Из голубой поливы глаз
Кровавый бисер и топаз,
Чуднб, болезно мужичыб,
За жизнь суровую свою,
Как землянику в кузовок,
Сбирать слезинки с Божьих щек.
Так жили братья. Всякий день,
Едва раскинет сутемень
Свой чум у таежных полян,
В лесную келью сквозь туман
380 Сорока грамотку носила.
Была она четверокрыла,