Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы

Клюев Николай Алексеевич

Притулил на залавицы...

Ой, яра кровь орлиная,

Повадка — поступь гульная

Да чарка злая, винная,

Что песенка досюльная,

Не мимо канет-молвится,

Глянь, пьяница-пропойщина,

Мирская краснобайщина,

Тебе ль попарщик сиз орел,

Что с громом силой мерялся,

С крыльца дожди

отряхивал,

С зениц стожары-сполохи.

Ан он, за красоулею

Погнавшись, стал вороною,

Каркуньей загумённою.

А и всё-то она, ворона, грает,

На весь свет растопорха пеняет:

«Извели меня вороги-люди,

Опризорили зависть да лихо,

Разлучили с невестой-звездою,

С загумённою, пьяною долей!»

<1912>

141. Поволжский сказ

Собиралися в ночнину,

Становились в тесный круг:

«Кто старшой, кому по чину

Повести за стругом струг?

Есть Иванко Шестипалый,

Васька Красный, Кудеяр,

Зауголыш, Рямза, Чалый

И Размыкушка-гусляр.

Стать негоже Кудеяру,

10 Рямзе с Васькой-яруном!»

Порешили: быть гусляру

Стругово дом - большаком!

Он доселе тешил братов,

Не застаивал ветрил,

Сызрань, Астрахань, Саратов

В небо полымем пустил.

В епанчу, поверх кольчуги,

Оболок Размыка стан

И повелел лихие струги

20 На слободку — Еруслан.

Плыли долго аль коротко,

Обогнули Жигули,

Еруслановой слободки

Не видали — не нашли.

Закручинились орлята:

Наважденье чем избыть?

Отступною данью-платой

Волге гусли подарить...

Воротилися в станища,

30 Что ни струг, то сирота:

Буруны разъели днища,

Червоточина — борта.

Объявилось горе в браге.

Привелось, хоть тяжело,

Понести лихой отваге

Черносошное тягло.

И доселе по Поволжью

Живы слухи: в ледоход

Самогуды

звучной дрожью

40 Оглашают глуби вод.

Кто проведает — учует

Половецкий, вещий сказ,

Тот навеки зажалкует,

Не сведет с пучины глаз.

Для того туман поречий,

Стружный парус, гул валов —

Перекатный рокот сечи,

Удалой повольный зов.

Дрожь осоки — шепот жаркий,

50 Огневая вспышка струй —

Зарноокой полонянки

Приворотный поцелуй.

<1912>

142

Невесела нынче весна,

В полях безголосье и дрёма,

Дымится, от ливней черна

На крышах избенок солома.

Окутала сизая муть

Реку и на отмели лодку.

Как узника, тянет взглянуть

На пасмурных облак решетку.

Душа по лазури грустит,

По ладану ландышей, кашек.

В лиловых потемках ракит

Не чуется щебета пташек.

Ужель обманула зима

И сны, что про солнце шептали?

Плывут облаков терема

В рябые, потусклые дали.

<1912>

143

На припёке цветик алый

Обезлиствел и поблек, —

ивет-детина разудалый

От зазнобушки далек.

Он взвился бы буйной птицей, —

Цепи-вороги крепки,

Из темницы до светлицы

Перевалы велики.

Призапала к милой стежка,

Буреломом залегла.

За окованным окошком —

Колокольная игла.

Всё дозоры да запоры,

Каземат — глухой капкан...

Где вы, косы — темны боры,

Заряница — сарафан?

В белоструганой светелке

Кто призарился на вас,

На фату хрущата шелка,

На узорный канифас?

Заручился кто от любы

Скатным клятвенным кольцом:

Волос — зарь, малина — губы,

В цвет черемухи лицом?..

Захолонула утроба,

Кровь, как цепи, тяжела...

Помяни, душа-зазноба,