Сердце и душа
Шрифт:
— Мы заставим вас распрощаться с церковным пузом, святой отец, — подтрунивал Джонни. — Если надеетесь выжить в этом городе, вам придется изрядно похудеть.
Томаш научил Брайана нескольким полезным фразам на польском. Он гораздо лучше объяснял слова из своего языка, чем Брайан — английские. Время шло, и Брайан все отчетливее понимал, что ему гораздо больше нравится быть социальным работником, нежели посвящать себя традициям и ритуалам духовенства.
В конце концов, в этом нет ничего дурного. Если ты весь день убираешься, присматриваешь за детьми или прилагаешь усилия, чтобы работникам выплачивалась
Каждую неделю он ездил в Россмор навещать мать, но постепенно она перестала узнавать его. Недди пообещал в случае ухудшения связаться с доктором Дермотом, а пока пусть миссис Флинн наслаждается вновь наступившим ранним девичеством. В данный момент она ждала весточку от юного красавца, с которым познакомилась в поездке на остров Мэн.
— Это ваш отец, Брайан? — спросил Недди, любивший счастливые истории.
Отец Брайана никогда не бывал на острове Мэн, но положение обязывало.
— Да, это он, — ответил он и заметил, что улыбка Недди стала еще шире.
Он исправно докладывал Брайану обо всем, что происходило вокруг, например, своевременно извещал, что его маме все больше нравится колодец Святой Анны. Еще иногда сестра Джуди писала о своем муже, Сканке Слэттери, и других житейских мелочах. Бывало, приходили письма от бывших прихожан: они благодарили отца Брайана за помощь, пересказывали слухи о чудесных излечениях пьющих мужей, ссорах и примирениях и школьных успехах своих оболтусов. Но чаще всего за подобное благодарили Святую Анну и ее безумный колодец.
Брайан присоединился к утренним пробежкам Джонни и благодаря этому все лучше узнавал Дублин. Он останавливался, чтобы отдышаться, — и видел вокруг малоизвестные статуи и незнакомые памятники, которые не видел до того. Он обнаружил, что даже в этом большом, богатом, сияющем городе, полном огней и жизни, есть место глубочайшему одиночеству. Брайан всем сердцем сочувствовал молодым приезжим из Восточной Европы — они старались держаться вместе в чужой стране. Он научился есть непривычную острую еду, открыл для себя капусту и фрикадельки — новое знание поразило отца Флинна в самое сердце. Брайан Флинн, ранее ярый сторонник двух кусков мяса, двух вареных картофелин и морковки, проникся духом приключений. Кроме того, он выяснил, что заводить друзей не так уж сложно.
Джонни познакомил отца Брайана с Аней, полячкой, работающей в кардиологической клинике. Сам Джонни проводил там физиотепарию для пациентов. Аня сшила шторы для квартиры отца Брайана и сказала, что не возьмет денег, потому что оказать маленькую услугу для доброго пастора — большая честь для нее. Брайан напомнил ей слова Иисуса Христа: “Трудящийся достоин награды за труды свои”, а Аня ответила, что Господь на самом деле очень добр. На автостоянке она познакомилась с чудесной женщиной-врачом, которая дала ей работу. Теперь Аня получает огромные деньги, она важный человек, и кажется, ей что угодно по плечу, она может стать кем захочет. Иногда она приходила на вечера, которые устраивал Брайан. Он приглашал ирландцев, и те рассказывали о стране недавним иммигрантам.
Аня объяснила, что эти вечера нравятся людям по разным причинам. Некоторым на самом деле интересна
С Эйлин Эдвардс Брайан познакомился в канун Нового года. Эйлин где-то услышала о социальном центре и выразила желание присоединиться. Брайан мягко объяснил, что на самом деле это всего лишь место, где радушно принимают недавних иммигрантов, их приют и прибежище, но Эйлин настаивала:
— Вы упомянули об этом центре на мессе, святой отец. Я ваша прихожанка и хочу принимать посильное участие, поймите меня правильно.
Брайан не понимал, зачем ей это нужно. Эйлин, красивая блондинка лет двадцати пяти, с длинными вьющимися волосами, носила элегантные кожаные жакеты и жила в очень престижной квартире неподалеку. По ее словам, она была писателем-фрилансером, но проблема заключалась в том, что ее содержал отец: возможно, голод заставил бы ее всерьез взяться за перо, пока же в этом не было нужды. Брайан опять же не понимал, что она имеет в виду. Для него все было просто: ты или писатель, или нет. Но с другой стороны, что он знает о жизни? Вот перед ним стоит добрая прихожанка, желающая помочь. Разумеется, нужно найти для нее дело.
Эйлин Эдвардс постепенно вошла в жизнь социального центра отца Флинна. Она помогала преподавать разговорный английский, часто бывала в центре и разливала чай по чашкам. Эйлин всегда была одета так, будто собиралась на модную вечеринку. Иногда она разрешала другим девушкам примерить свои жакеты. Она рассказывала, что в ее квартире есть специальный стенной шкаф, где хранятся только туфли.
— Она снисходит до нас, Брайан, и получает от этого удовольствие. Она здесь просто потому, что у нее слишком гладкая жизнь, вот ей и хочется чего пожестче.
— Эх, Джонни, вечно ты бранишься, — покачал головой Брайан.
— А зачем бы еще она приходила, Брайан? Вечно крутится неподалеку, и взгляд такой оценивающий.
— И как, она еще не попыталась тебя “склеить”? — с интересом спросил Брайан. — Я хочу сказать, если она хочет чего “пожестче”, то ведь ты — очевидный выбор? Сломанный нос и все такое.
Джонни не обиделся, напротив, он всерьез задумался над словами Брайана.
— Нет, она не на меня охотится. Я бы с ней быстро расправился. Думаю, она нацелилась на тебя.
— На меня? — поразился Брайан Флинн. — На немолодого толстого священника?!
— Разумеется, тебе придется проститься с церковью и зажить обычной жизнью, как у всех нас, — предположил Джонни.
— Нормальной? Мне? Джонни, да ты совсем рехнулся.
— Возможно, не спорю, — согласился Джонни. — А единственное средство от безумия — это пинта.
— Не понимаю, зачем таскать меня на эти мучительные прогулки, если потом ты опять накачиваешь меня пивом, — проворчал Брайан.
— Должен же кто-то устраивать твою светскую жизнь, прежде чем эта бабенка окончательно тебя погубит, — сказал Джонни.