Сердце ирландца

Винн Бонни К.

Брианна опустила голову на грудь, ожидая продолжения неприятного разговора, понимая при этом, что сейчас ей лучше всего промолчать. Не стоило это новшество того, чтобы она из-за него потеряла работу.

— Этот новый процесс заслуживает повторного рассмотрения, — продолжил Майкл.

Значит, ее еще не выгоняют. Подняв голову, Брианна встретилась глазами с его прямым твердым взглядом. Казалось, Майкл собирался еще что-то добавить, но вместо этого развернулся и, войдя в свою контору, закрыл за собой дверь. Медленно опустив кисточки и подушечку на стол, Брианна уставилась на то место, где он только что стоял, и еще долго находилась в этом положении, рассматривая

зашарканный пол. Несмотря на строгость тона, с которым говорил Майкл, она не могла не заметить, что его глаза одобряли ее изобретательность. Может, он еще не мог высказать ей похвалы вслух, но Брианна чувствовала, что это именно так, и надеялась, что уверенность не была игрой ее воображения. На какое-то мгновение ей даже показалось, что лицо Майкла приобрело некоторую привлекательность. Мысли в ее голове прояснились. «Не только эта идея заслуживает повторного рассмотрения, мистер Донован. Но и вы тоже».

IV

Майкл сжимал в руке приглашение, прочитав его уже несколько раз. Получить это приглашение было само по себе удачей, ведь это был результат его упорной работы в течение нескольких месяцев. Оно давало ему хорошую возможность войти в общество, которое не часто вспоминало о сыне Тимоти Донована.

Однако это безобидное послание неожиданно поставило его в тупик. В приглашении говорилось, чтобы Майкл появился в сопровождении дамы, что, по мнению отправителей, было для него несложной задачей. Но они и не догадывались, что у Майкла Донована просто не было времени на ухаживания и романы и как сложно было выполнить ему столь невинное условие. Его насмешливый внутренний голос подсказывал, что он может повторить ошибку своей матери.

Майкл, занимая все свое свободное время работой, — ему необходимо было реорганизовать свой бизнес, и он нисколько не заботился о том, чтобы рядом с ним присутствовала женщина, — считал, что для этого занятия не требовалось большого умения. Теперь же он оказался в дурацкой ситуации — у него не было ни одной знакомой женщины, которая могла бы с ним отправиться куда-либо. Повернув голову в сторону открытой двери кабинета, Майкл с надеждой взглянул на Брианну, понимая, однако, что если он пригласит ее пойти с ним, то нарушит правила этикета.

Как обычно, Брианна была аккуратно одета и всецело занята своей работой. Майкл подумал о том, как бы выглядела эта девушка в нарядном бальном платье, если даже не брать в расчет то изящество и красоту, которыми наделила ее природа. Но он понимал, что такие мысли, конечно же, абсурдны. Майкл вообще сомневался, чтоб у нее в гардеробе было такое платье.

Но, несмотря на все эти доводы, его взгляд невольно задержался на тонких чертах ее лица. С тех пор, как Брианна поступила к ним на работу, лишь однажды ее смех оживил эти унылые помещения. Несмотря на свою мрачную внешность, в душе Майкл и сам был не прочь повеселиться. Но давно прошли уже те времена, когда смех был не такой редкостью под сводами издательства Гриффита.

Идеи, предлагаемые Брианной, были интересны и умны. В этой женщине было редкое сочетание красоты, юмора и ума. Словно угадав мысли Майкла, Брианна подняла голову и улыбнулась в его сторону.

Прервав свои размышления, молодой человек приблизился к ее столу. Брианна застыла в ожидании, не переставая улыбаться.

— У меня к вам есть одно предложение, — несмело начал он. Девушка в ожидании смотрела на него. Майкл смущенно кашлянул и продолжил: — Но оно не связано с вашей работой. — Заметив ее смущение, он залпом выложил ей свое приглашение. — И, конечно, — добавил он, —

если вы примете его, я открою счет у портного, чтобы он сшил подходящее платье.

По выражению ее лица было трудно что-либо понять, казалось, девушка обдумывает его просьбу. Наконец она произнесла:

— Я была бы счастлива сопровождать вас, мистер Донован. — Майкл облегченно вздохнул. — Однако, — добавила она, — вам не стоит беспокоиться о моем наряде.

Он хотел было запротестовать, ведь много зависело от того, как Брианна будет одета, но знал, что его слова нанесут ей сильное оскорбление. Проглотив вставший поперек горла ком, Майкл кивнул:

— Хорошо.

До долгожданного выхода в свет оставалось всего четыре дня, но эти дни казались ему такими длинными и скучными, как утренний туман, который не торопится выпускать дома из своего плена.

Майкл бросил взгляд сквозь хрупкое стекло двери, довольный тем, что расположенные веером окна верхнего этажа позволяли потокам света свободно проникать внутрь здания. Благодаря им, он смог рассмотреть согнутую фигуру старого Рэндольфа, сидящего за столиком у входа. Дворецкий был составной частью этого дома уже в те времена, когда Майкла еще не было на свете. Тихонько постучавшись, молодой человек отворил дверь. Строгое, недовольное выражение лица Рэндольфа тут же сменилось сдержанной улыбкой приветствия.

— Добрый день, сэр.

— Рэндольф, — Майкл положил свою шляпу на потемневший от времени канделябр в стиле чиппендейл, его глаза бегло осматривали гостиную, пытаясь отыскать ореховый гарнитур, который, как и дворецкий, был для него привычной вещью, — мама дома?

— Да, сэр, — ответил Рэндольф, бросив на Майкла еще один взгляд, прежде чем развернуть свое иссохшее тело к лестнице. — Мы все рады видеть вас здесь, сэр.

— Я тоже, Рэндольф. — Засунув руки в карманы, Майкл обводил взглядом комнату. Изящные лепные карнизы были увенчаны позолоченными орлами. Над камином, на выступе трубы, стоял на подставке портрет его деда. Комната наверху была затейливо обставлена в ионическом стиле, здесь все оставалось таким, как и прежде. Теплый поток силы и спокойствия, который Майкл всегда ощущал в этом доме, вновь разлился по его телу. Здесь все еще оставался хозяином его дед. Этот дом, который заняла его мать после смерти отца, был одной из первых обителей Майкла, а прежнее жилье, наполненное воспоминаниями, хорошими и плохими, она сразу же продала.

— Майкл, — раздался сверху мягкий голос, и он поднял глаза. В свои пятьдесят лет Элизабет Гриффит Донован все еще была привлекательной женщиной. Но не такой, как это случается с большинством людей, когда увядает красота молодости. Нет, ее каштановые волосы еще не были тронуты сединой, а голубые глаза задорно блестели. Она бросилась к Майклу и крепко обняла своего давно переросшего ее сына. Теплое прикосновение матери подействовало на него успокаивающе. Майкл тотчас же ощутил на себе все ее беспокойство за его судьбу.

— Ты выглядишь все так же хорошо, мама, — тихо произнес он.

Воздух был наполнен ароматом свежих цветов, которые были расставлены повсюду. Она звонко засмеялась:

— Ты так говоришь, словно думаешь, что мне следовало бы уже в моем возрасте выжить из ума.

Глаза Майкла, более синие, чем у матери, неожиданно заблестели.

— Я даже как-то подумывал подарить тебе тросточку.

Похлопав его по руке, Элизабет заглянула в глаза сыну: материнский инстинкт подсказывал ей, что у него было что-то неладно. Она еще не знала, что именно беспокоило его, но чувствовала, что Майкл чем-то взволнован.