Сердце матери
Шрифт:
— Тогда я знаю, где это — ответила я — Скоро буду!
Я отключила телефон и бросилась одеваться, вспоминая слова Лили. Неужели она говорила об этом? В какой-то момент я обернулась и увидела свою малышку мирно спящую в моей кровати
«Как хорошо, что звонок ее не разбудил» — подумалось мне, и тут же я поняла, что надо ее с кем-то оставить, не тащить же ее с собой. — «Мила!»
Мысль пришла сама, и я бросилась звонить дверь к соседке.
— Кто там? — услышала я, недовольный голос Никиты мужа Милы.
— Никит, это Юля, открой, пожалуйста! — взмолилась я.
Щелкнул замок
— Подруга, ты на часы давно смотр… — спросила Мила, но увидев мое лицо, осеклась, а потом спросила — Юля, что случилось?
— Нет, она в порядке, это Сергей — ответила я, пытаясь не думать о плохом — Он попал в аварию, я должна ехать к нему, ты за Лили присмотришь?
— Конечно! — ответила подруга.
— Тогда вот ключи, она проснется в семь тридцать.
Я отдала ей ключи и развернулась, чтобы бежать вниз по лестнице, но уйти она мне не дала, схватив меня за руки.
— Юля, подожди! — воскликнула она — Я тебя в таком состоянии одну не отпущу!
— Но я нужна ему!
— Юль, Никита тебя отвезет, просто потерпи немного — как-то нежно сказала она, но видя, что я не реагирую на ее слова и рвусь прочь, добавила — подумай о дочери! В таком состоянии ты легко угодишь под машину, и с кем она останется?
И эти слова меня отрезвили. Я поняла, что не могу рисковать собой, что нужна своей дочери и должна думать не только о себе, но и о ней. Поэтому, я зашла к ним и стала ждать, пока Никита не соберется. Это далось мне очень не просто, ведь я безумно боялась, что он умрет пока я еду.
А через полтора часа я увидела Сергея. Он был белым как полотно, весь в трубках и только тут я поняла, что могу потерять его, так и не сказав, как же сильно я его люблю.
Всю следующую неделю, я провела у его постели. Мне пришлось ответить на десятки вопросов, ведь меня подозревали в его отравлении, но в конце недели меня оставили в покои. Как я потом узнало, выяснилось, что яд поступал в организм через чай, который ему купила Лида. В тот день он ехал к нам с дочерью, ему стало плохо, и он врезался в дерево, получив при этом травму головы. Позже судом было установлено, что яд в чай подсыпала Лида, а в тот период мне было все равно, почему он в этой палате. Я сидела у его кровати и молилась всем, кого могла вспомнить, чтобы они оставили его в живых.
На восьмой день он очнулся и посмотрел на меня осмысленным взглядом.
Сначала в этих глазах было счастье и надежда, потом появился страх.
— Привет! — нежно улыбнулась я ему, мысленно благодаря всех святых, что он очнулся.
— Что ты тут делаешь? — спросил он, явно боясь услышать ответ.
— Я беспокоилась о тебе и приехала — ответила я, а потом добавила — ты мне нужен, я не хочу тебя терять. Не делай так больше, прошу тебя!
Он кивнул и тут пришел врач и начал его осматривать, и сразу стало ясно, что у Сергея проблемы. Ведь он так и не смог пошевелить ногами.
— Не стоит паниковать, — сказал нам врач — возможно, это временно. Нужно подождать немного и провести некоторые исследования.
Но я видела по глазам Сергея, что он не верит врачу.
— Сергей, прошу я… — начала я, но он меня перебил.
— Тебе лучше уйти — отводя взгляд, сказал он.
— Сережа…!
— Нет! — покачал он головой — Я не хочу, чтобы ты была рядом и мучилась вместе со мной! Я теперь останусь прикованным к креслу, а тебе еще жить и жить! — сказал он, встретившись со мной взглядом, и меня потрясло отчаянье, которое в них было — Я хочу, чтобы вы были счастливы. Хочу, чтобы у тебя был полноценный муж, а у нашей дочери хороший отец, который будет гулять с ней в парке, носить ее на руках и любил ее, а когда она подрастет, гонял ее парней и повести ее к алтарю! Я не смогу вам этого дать! А это — он кивнул на свои ноги — это мое наказание, за то, что я тебя оттолкнул, я безумно тебя люблю и не хочу, чтобы ты была наказана вместе со мной. Ты должна жить! Просто уходи, прошу! — взмолился он.
Я смотрела
Поэтому я придвинула кресло к кровати и села. Затем посмотрела ему в глаза, подняла подбородок, как в день нашего знакомства и сказала.
— Я не уйду, а если ты меня выгонишь, ты обречешь меня на вечное страдание. Да, возможно ты прав и ты не сможешь сделать все, что ты сейчас сказал и возможно я всю жизнь проведу, рядом с тобой, ухаживая за тобой. Но нам не нужны твои ноги, нам нужен ты, понимаешь? Мы не можем без тебя, нет не так! — я закрыла лицо руками, думая как ему это объяснить, а потом, оторвав руки от глаз, сказала, как есть — Я не могу без тебя, я не живу без тебя! Как и тогда во время беременности, я все так же зависима от тебя и все так же не сплю все эти годы, а спасает меня Лили, которая там мила и спокойна во сне, что я засыпаю, глядя на нее. Но мне нужна не Лили, мне нужен ты, ты и твое тепло, и дыханье, такие теплые и любимые руки, такой родной голос! Как же ты не понимаешь! — я почти кричала, а из глаз текли слезы — Я жива только из-за Лили. Теми словами, ты не просто обидел меня, ты меня ты убил меня, и сейчас ты делаешь тоже самое! Ты моя жизнь, мое дыхание, мое сердцебиение! Я люблю тебя и никуда не уйду так, что не смей меня гнать!
Он долго смотрел мне в глаза, а потом кивнул и отвел взгляд. Я победила в этой схватке, но это было только начало. Начало месяца ада, когда мне пришлось бороться не только с его болезнью, но и с ним и его отчаянным стремлением защитить меня, от себя и своей боли.
11
Этот месяц был просто ужасен! И дело не в том, что Сергей обижал меня или унижал, нет, скорее наоборот, он был очень вежлив, обходительным, старался ради нас с дочерью встать на ноги, но это был фасад, скрывающим правду. На самом же деле, с каждым днем, ему становилось хуже. Он все больше уходил в себя и оживал только при нашем появлении, но в последнее время, и мы уже перестали помогать.
Все чаще и чаще я стала замечать, что даже когда дочь рядом, он уходит в себя. Внешне кажется, что все нормально, он разговаривает, обнимает Лили, играет с ней и даже пытается смеяться, но глаза его пусты и в них такое одиночество, что я дышать не могу!
Мы даже поженились так. Я пришла и сказала, что завтра мы поженимся, он кивнул и попытался улыбнуться, а на следующий день безразличным тоном, будто не понимая, что он делает, произнес свои слова.
А самое страшное, что это видит моя дочка. Вчера у нее выпал молочный зубик, так она спросила, а можно ли променять зубик не на денежку, а на папино счастье, «а то папа очень грустный» — сказала она мне, со слезами на глазах. Мне пришлось пообещать, что я поговорю с зубной феей, а сама решила поговорить с мужем. Именно поэтому я отправила Лили сутра к Миле, после чего устроившись на кухне, в новом двухэтажном доме, купленном им в городе, когда он нашел нас, стала ждать, пока у него не закончится занятие с его физиотерапевтом.
Анна вышла минут через сорок после начала.
— Ну как он? — спросила я с тревогой.
Она внимательно посмотрела на меня, а потом вдруг сказала.
— Я буду честна с вами, — говоря это, она смотрела мне в глаза — пока он не выйдет из этой депрессии, он на ноги не встанет. Уж поверьте моему опыту, я такое уже видела.
— Понятно — ответила я, а плечи мои опустились.
— Вы только сами не отчаивайтесь! — вдруг добавила врач — Он держится только благодаря вам и вашей малышке, это все видят. Рядом с вами он оживает. У меня даже мысль была, вас посадить в спортзале, чтобы он работал хотя бы ради своих девочек — она улыбнулась и добавила — мне кажется, сейчас только вы можете помочь ему.