Сердце, молчи
Шрифт:
— Я знаю, что с тобой происходит, — прошептал он ей на ухо. — То же творится и со мной. Но я отвечу — нет. Наверное, я буду с тобой излишне суров, а может, и жесток, если ночь любви повторится.
Салли покраснела и попыталась высвободиться. Ее смутило, что она невольно выдала свои чувства.
Макс слегка придержал ее, наслаждаясь смятением Салли, потом вновь обнял и расстегнул воротник ее ночной рубашки. Обнажив вздымающуюся грудь, он нежно и взволнованно поцеловал соски, затем опять припал губами к ее рту — этот поцелуй был долгим и страстным.
— А теперь иди спать, Сара, — грубовато проговорил он, отпустив ее. — Сегодня ночью с тебя хватит собственной постели.
Его голос прозвучал решительно, но в глазах горел странный и манящий огонь.
Утром Салли встретила Мэри у лестницы, и девочка кинулась к ней с радостным криком.
— Возьмите меня в бассейн, — попросила она, схватив Салли за руку. — Дедушка сказал, что мне нельзя купаться одной.
— Привет, Мэри. — Салли пригнулась к девочке. — Мне нравится твой большой бант. Он так идет к этому голубому платьицу!
— Хорошенько подумай об этом, Фрэнсин, — донесся голос Макса из-за двери гостиной. — Ты должна принять решение. Не надо делать этого хотя бы ради Мэри. Мы оба знаем, что это нелегко, но попробуй преодолеть трудности. Одну за другой.
Салли разогнулась и застыла, затаив дыхание. Внезапно ее пронзила острая, нестерпимая боль. Слово «это» могло означать лишь одно — он убеждал Фрэнсин сделать жизненно важный шаг и вернуться к нему.
Так вот какова глубокая, неизбывная мука, вот какова полная отверженность! — стиснув зубы, подумала Салли. Все в их помолвке было фальшью от начала и до конца, но в пугающих ее сейчас своей безысходностью чувствах нет ни грана фальши. Макс хочет, чтобы Фрэнсин вернулась в его жизнь, это совершенно ясно. И, конечно, прошлой ночью он вовсе не желал ее, Сару Дирлав, потому что она не та женщина. Почему она была так глупа и не сумела скрыть свою любовь к нему?
— Салли? — Мэри нахмурилась и заметно встревожилась, наблюдая за ней. — Возьмите меня с собой погулять, ну пожалуйста.
— Я не знаю... — медленно проговорила Фрэн-син. — Мне надо многое обдумать. А для этого требуется время, Макс.
Их голоса стихли, и Мэри потянула Салли за руку. Салли понимала, что не должна слушать разговор за дверью, но что-то в ней подавило ее волю и вынудило остаться.
— Итак, — усталым голосом подвел итоги Макс, — я возьму с собой Мэри.
Да, решила Салли, когда Макс и Фрэнсин вновь заговорили тише, Мэри станет связующим звеном, страховым полисом, подтверждающим, что ее мать действительно последует за Максом и присоединится к нему и их дочери.
— Ну как, — суетливо поспешила им навстречу тетя Делия, — вы уже нашли себе провожатого, юная леди, пока мы с дедушкой завтракали? — Она с беспокойством поглядела на дверь гостиной, но тут же улыбнулась. — Вы хорошо спали, Салли?
— Я — хорошо, — опередила ее Мэри, избавив от нелегкого ответа. Уйдя от Макса, Салли так и не смогла уснуть.
Дверь гостиной открылась, и Мэри восторженно воскликнула:
—
Макс улыбнулся возбужденной девочке, а потом перевел взгляд на свою тетку.
— Ты пойдешь с дедушкой, дорогая, — сказала тетя Делия, завидев приближавшегося деда. Тот подал малышке руку, и она охотно отправилась с ним, на ходу о чем-то весело щебеча.
— Салли, я хотел бы с вами поговорить. — Макс снова перешел на «вы» и держался так серьезно, что она просто не могла отказать, да он и не сомневался в этом.
Он провел ее через гостиную в детскую, где повсюду валялись игрушки. Даже два кресла, одно из них, судя по размерам, явно детское, были завалены ими.
— Я сейчас освобожу вот это, — сказал Макс, но Салли уже взяла с детского кресла плюшевого медвежонка, отряхнула его и села, держа игрушку на коленях.
Макс на секунду улыбнулся, словно позабыв о деле, ради которого ее позвал, и она тоже ответила ему улыбкой.
— Наверное, для вас это привычная обстановка, — заметил он. — Вы ведь учительница.
— У меня были взрослые ученики. — Она оперлась на ручку кресла, устраиваясь поудобнее.
— Их игрушки гораздо сложнее? Она сдержанно улыбнулась.
— В известном смысле.
— И вы учите...
— Уточним. Учила.
Его глаза потемнели, и Салли отругала себя за упоминание о перемене в своей жизни. Но, похоже, он считал, что она по-прежнему будет преподавать, сколько бы она это ни отрицала.
— Значит, вы учили старшеклассников, — продолжил он.
Салли кивнула.
— Когда их проблемы и психологические трудности были мне понятны, я боролась, в меру своих сил, с их нежеланием заниматься.
— Но вы им нравились, и поэтому они вас слушались и хорошо учились?
Салли покраснела, уловив в его замечании скрытый комплимент.
Он смерил ее долгим и тяжелым взором, а потом произнес:
— Как мало, в сущности, я знаю о вас.
И все же мы были так близки, подумала Салли, и эти непроизнесенные слова как будто повисли в воздухе.
— И я тоже очень мало знаю о вас, — прошептала она. От возникшего между ними напряжения у нее вновь перехватило дыхание. Хотя, мысленно проговорила она, совсем недавно ты страстно любил меня. Но теперь ему нужна Фрэнсин, резко напомнила она себе. Разве она не слышала их разговор, когда они обсуждали совместное будущее?
Макс прошелся по комнате, стараясь не наступать на игрушечные автомобильчики, цветные карандаши и кукол, глядевших в потолок широко открытыми глазами, да и прочие вещи Мэри — обожаемой внучки и племянницы хозяев дома. Но мысль о девочке показалась Салли слишком мучительной, и она отогнала ее от себя.
— Я хочу, чтобы вы улетели вместе со мной, — коротко проговорил Макс.
У Салли дрогнуло сердце, однако она быстро взяла себя в руки. На этот раз Фрэнсин, несомненно, будет сидеть рядом с ним в аэропорту. Не обманывайся, подумала она, и не строй иллюзий, будто ему так уж необходимо твое общество.