Сердце мужчины

Берчелл Мэри

Снова обезоруживающе улыбнувшись хозяину, она сразу перешла к делу.

— Мне страшно жаль, что я доставила столько неприятностей вам и мистеру Вэйну, — спокойно начала она. — Особенно если учесть, что ни один из вас не имеет ко мне никакого отношения и, наверное, чувствует себя ужасно, будучи втянутым в мои дела.

— О... право... — Алан Мурхауз откашлялся. — Очень любезно с вашей стороны прийти сюда и все объяснить.

— О нет, это лишь малая доля того, что я должна сделать, — покачала головой Хилма. — Видите ли, в ту ночь я собиралась попасть в квартиру мистера Мартина.

—

Что?!

Она увидела, что попала в яблочко, если только ее целью было потрясти хозяина.

— Да, - твердо повторила Хилма и кивнула. — Я должна вам объяснить, что я... была довольно хорошо знакома с мистером Мартином несколько лет тому назад. Это была вполне невинная дружба, хотя мне придется просить вас поверить мне на слово. Конечно, этот факт не представляет для вас никакого интереса, — продолжала она, — но я была достаточно глупа, чтобы написать ему письмо, которое он сохранил и собирался показать моему жениху. Разумеется, я не могла допустить, чтобы мой жених прочел письмо, содержание которого трудно объяснить, несмотря на всю невинность наших отношений.

— Да, я понимаю. — Алан Мурхауз был заинтригован.

— Если вы прочли в газетах заключение о предварительном расследовании, то вам несложно понять, что Мартин был не прочь получать доходы от мелкого шантажа.

— Да, грязный тип! — с чувством согласился Мурхауз. — Я всегда подозревал, что в нем что-то не то.

— Я была просто в отчаянии. — ' Хилма прикусила губу, потому что рассказ об этом снова заставил ее пережить прошлое. — И тогда я решила проникнуть в его квартиру и выкрасть это письмо. Если бы мистер Мартин не был убит накануне вечером, все для меня сложилось бы иначе и я сейчас не сидела бы у вас. Дело в том, что в тот вечер, когда я решилась на этот отчаянный шаг, я знала абсолютно точно, что его дома нет и квартира пуста. То, что в ней горел свет, сбило меня с толку. Я поднялась по пожарной лестнице и по ошибке попала в квартиру мистера Вэйна.

— Боже правый! — Из всего лексикона у Мурхауза, казалось, остались только восклицания, выражающие смесь восхищения и изумления.

— Можете себе представить состояние мистера Вэйна, когда он, войдя в свою квартиру, застал там меня? — Хилма позволила себе слегка улыбнуться. — Мне с трудом удалось его убедить, что я не грабитель.

— Однако тот факт, что она успела взломать мое бюро, естественно, насторожил меня. — Этим коротким замечанием Бак первый раз вступил в разговор.

— Да. И я уверена, что мистер Вэйн может показать вам взломанный замок, если вам нужно подтверждение, — поспешила добавить Хилма. — Несомненно, следы будут заметны, даже если замок уже починили.

— Нет, нет, все в порядке. — Мурхауз, казалось, был гораздо больше заинтересован продолжением истории, чем поиском подтверждающих фактов.

— Свет в верхней квартире заставил нас думать, что мистер Мартин все-таки дома, но позже уйдет, как он обычно делал...

— Да, это так, — перебил ее Мурхауз, очень довольный, что может подтвердить хотя бы часть ее рассказа своими собственными знаниями.

— Мистер Вэйн был так добр ко мне, что разрешил мне подождать и даже накормил ужином. К тому времени, как вы понимаете, он полностью поверил мне и даже

вознамерился помочь.

— Да, я понимаю. — Мурхауз даже добродушно ухмыльнулся Вэйну. — Соучастие в грабеже со взломом, а, Бак?

— Надеюсь, на моем месте ты сделал бы то же самое, — последовал сухой ответ.

— О, безусловно, — поспешно согласился Мурхауз.

Хилма слабо улыбнулась.

— Но вы видите, как все нелепо получилось... И когда в этот поздний час в дверь постучали и на пороге возник полицейский...

— Решив, что это какой-нибудь любопытный сплетник вроде тебя, — дружелюбно продолжил Бак, — я подумал, что будет лучше, если мисс... мисс...

— Арнолл, — просто сказала Хилма.

— Мисс Арнолл спрячется за портьерой.

— Что, естественно, придало мне вид почти преступницы, когда полицейский сержант меня там обнаружил, — закончила за него Хилма. — Видите ли, я пряталась за портьерой окна, прямо выходящего на пожарную лестницу, которая ведет к квартире Мартина. Ведь никто из нас тогда не мог знать, что какая-то другая несчастная душа, совершившая убийство, признается в этом. Долгий свист Мурхауза свидетельствовал о том, что он по достоинству оценил опасность положения, в котором она оказалась.

— Поэтому Бак быстро сочинил эту историю с ночным ужином?

— Именно так. Теперь, конечно, все это кажется, очень наивным, — задумчиво заметил Бак. — Не думаю, что сержант поверил всему этому.

— Наверное, не поверил, старина. Осмелюсь предположить, что он был очень удивлен, насколько полицейский вообще может удивляться.

— Возможно. Но боюсь, что для мисс Арнолл это было неприятно, и, конечно, все рассказанное, как ты понимаешь, должно остаться строго между нами.

— Дорогой мой, ну конечно! — На довольно симпатичном лице Мурхауза появилось очень торжественное выражение. — По правде говоря, мисс Арнолл, мне очень жаль, что я доставил вам неприятные минуты тем, что вам пришлось приехать и рассказать мне все это. Но поймите и меня, ведь я вообразил совсем другое. Хотя, откровенно говоря, когда вы только заговорили, я сразу понял, что где-то допустил ошибку, — простодушно признался он.

Хилма рассмеялась.

— Нет, нет, вы абсолютно правы, когда защищали интересы сестры. Вы ведь обо мне ничего не знали.

— Да, пожалуй. У Эвелин нет ни отца, ни братьев, никого, кто бы мог постоять за нее.

И хотя Хилма понимала, что Эвелин и сама в состоянии позаботиться о себе, она одобрила благородные чувства Алана Мурхауза торжественным кивком.

— Так я могу считать себя реабилитированным? Ты снимаешь свои подозрения по поводу моих моральных качеств? — сухо поинтересовался Бак.

— Да, конечно, старина. Яприношу свои извинения. Но ведь ты понимаешь, как это все выглядело и что я мог подумать?

— Вполне. Это выглядело так, как я хотел, чтобы оно выглядело. Только все это представление было рассчитано на полицейского сержанта, а вовсе не на тебя.

План нашел это замечание очень забавным и предложил «всем вместе выпить, чтобы не осталось никакого осадка».

— Ладно, Бак. За твою женитьбу, раз мы выяснили, что ты вовсе не Дон Жуан, — сердечно провозгласил он.