Сердце океана
Шрифт:
Тревору показалось, что за всем этим адским шумом слышны полные отчаяния женские рыдания.
Он нажал на газ, и машина, скользнув вбок задними колесами, проскочила следующий поворот. Впереди замелькали огни Ардмора, похоже, это были зажженные свечи и масляные лампы.
У кого-то наверняка есть генераторы, в пабе уж точно есть. Дарси в безопасности, в сухом и теплом доме, незачем мчаться сломя голову, ведь с ней, несомненно, все в порядке.
Но что-то подгоняло его. Не покидало ощущение, что надо спешить. Вцепившись в руль, Тревор
— Какого черта? — Тревор в ярости крутил ключ в замке зажигания, нетерпеливо давил на газ, но в ответ слышал лишь слабые щелчки.
Не переставая чертыхаться, он вынул из бардачка фонарик, который всегда держал там, и испытал минутное удовлетворение, когда вспыхнул снопик света.
Тревор выбрался из машины. Сильнейший порыв ветра чуть не сбил его с ног и, явно расстроенный неудачей, призвал на помощь ливень и град. Пригибаясь, Тревор с трудом стал карабкаться вверх по холму, чтобы сократить путь.
Он чувствовал, что должен бежать, но ноги увязали в раскисшей земле. Стлавшийся только здесь туман достигал колен, и древние надгробья торчали из него, как зубы огромного монстра.
«Это все Кэррик, — со злостью подумал Тревор. — Чертов любитель театральных эффектов!» И тут вспышка молнии осветила могилу давно умершего Джона Маги.
— Цветы? — Тревор остановился и, переведя дыхание, изумленно уставился на разноцветный ковер, похожий на радугу. Ветер, безжалостно хлеставший человека, лишь нежно покачивал хрупкие лепестки, а холодные клубы тумана осторожно огибали цветущие растения.
С вершины холма Тревор оглянулся на разбушевавшееся море, на высокие, с белыми гребнями волны. Магия не всегда бывает доброй, сегодня она кипела от ярости.
Тревор очнулся и двинулся дальше. Побежал? Он спотыкался, скользил и в конце концов врезался в мощное дерево, возникшее перед ним словно из ниоткуда. Боль в плече запульсировала в такт с ударами сердца. Несколько раз он чуть не скатился с каменистого склона, но в последний момент восстанавливал равновесие. Позже он осознал, что это было чудом.
Преодолев спуск, Тревор побежал по размокшей тропинке и наконец увидел манящие теплым светом окна паба.
Задыхаясь, он бросился вперед, но то ли шепот, то ли плач, еле различимый за воем ветра, заставил его оглянуться. В верхнем окне дома Галлахеров он увидел белокурую женщину, пристально смотревшую на него.
Не успел Тревор подумать, что у него галлюцинации, как женщина исчезла. Осталось лишь слабо освещенное окно, за которым не было никакого движения.
Что-то случилось, что-то неправильное было в этом слабом, словно застывшем свете. Тревор повернул назад и стал пробиваться к дому сквозь обезумевшую стихию. Добравшись наконец до порога, он распахнул дверь и ворвался в дом вместе с дождем и ветром. И даже не успел крикнуть, есть ли здесь кто-нибудь, как увидел на верхней площадке лестницы Джуд. Ее лицо побелело, как мел, волосы спутались, ночная
— Слава богу! Я не могу спуститься. — Джуд судорожно вздохнула и схватилась за живот. — Ребенок. Я рожаю.
Тревор постарался справиться с приступом паники и, перескакивая через две ступеньки, бросился к Джуд и протянул ей руку. Джуд сжала его пальцы с такой силой, что Тревор сморщился от боли.
— Дыши! Вдох, выдох. Смотри на меня и дыши.
— Да, хорошо, да. — Дикая боль скрутила ее. — Боже, боже, как больно!
— Я знаю, Джуд, знаю. Успокойся и дыши, сейчас станет легче.
— Да, уже проходит, но я и не представляла… Все случилось так внезапно. — Схватка закончилась, боль отпустила. Джуд вздохнула с облегчением, даже поправила дрожащей рукой волосы. — Я пила чай, потом позвонила Эйдану, сказала, что ложусь спать. А потом погас свет, и сразу же начались схватки.
— Не волнуйся. Мы отвезем тебя в больницу.
— Поздно, Тревор, слишком поздно. Я не доеду.
Он увидел страх в ее глазах и поспешил успокоить:
— Это не бывает так быстро. Какой интервал между схватками?
— Последние я не считала. И телефон отключился, я не успела позвонить ни в паб, ни врачу. Я подумала, что, если смогу спуститься… но не смогла. Сначала было две минуты, а сейчас все чаще и сильнее.
Господи!
— Воды отошли?
— Да. Почему так быстро? Не должно быть так быстро. На занятиях говорили, и во всех книжках написано, что это занимает часы. Приведи Эйдана, умоляю, приведи… Ой, ой! Боже, опять начинается! Тревор помог ей перенести боль, успокаивая, поддерживая, произнося какие-то слова, но в голове крутилось: схватки повторяются слишком часто. Он трижды присутствовал при родах сестры и понимал, что Джуд права: до больницы она не доберется.
— Надо уложить тебя в постель. Обними меня за шею. Вот так.
— Эйдан, мне нужен Эйдан, — продолжала твердить Джуд.
— Я знаю, я схожу за ним. Ты только не волнуйся. Держись. — Тревор довел ее до спальни, уложил в постель, быстро огляделся. Джуд успела зажечь несколько свечей. Ладно, пока хватит. — Когда снова накатит, глубоко и ровно дыши. Я скоро вернусь.
— Я справлюсь. — Джуд откинула голову на взбитые им подушки, уговаривая себя не паниковать. Она даже сумела выдавить робкую улыбку. — Женщины сплошь и рядом рожают без врачей и больниц, но я не думала, что и мне придется. Умоляю, Тревор, скорее!
Он боялся даже подумать, сколько схваток ей придется перенести в одиночестве, какой маленькой, испуганной и беспомощной выглядит она в этой широкой кровати, освещенная трепетным пламенем.
Тревор выскочил из дома. Теперь ветер дул ему в спину и подталкивал, подгонял, будто пытался помочь, и все равно казалось, что пришлось пробежать мили, прежде чем он схватился за дверную ручку «Паба Галлахеров» и ворвался в тепло, музыку и смех.
Дарси обернулась и ослепительно улыбнулась ему.