Сердце пацана
Шрифт:
— Завтра и послезавтра решаешь все без меня.
— С какого хрена? — стал ерепениться Шурик.
— Завтра отдых, послезавтра игра, потом отдых.
— Нафиг тебе вообще этот хоккей? — поморщился Санек. — Ты мог бы столько бабла рубить…
Изначально, как только меня взяли в оборот, я назвал несколько своих условий, одним из которых было неприкосновенность к хоккею. И только потому что я владел даром убеждения и мог бы посоперничать в твердолобости с бараном, Мурчик принял мои условия. Точнее, ему ничего не оставалось. Шурика, конечно
— Завидуй молча, Шурик, — развязно бросил, подмигнул и под его сопение скрылся.
Денег не то чтобы куры не клюют, но можно позволить себе опрокинуть стопочку виски, что я и незамедлительно решил сделать. У барной стойки Артурчик без лишних вопросов, поставил передо мной выпивку. Пожалуй, он был одним из немногих с кем я мог покумекать о «том», о «сем» и ни о «чем». Вот, и сегодня, бармен начал незатейливый разговор.
— Так что, вы порвете «Атлантов»?
«Атланты» были нашими главными соперниками. Костью в горле, занозой в жопе. Вот уже два года мы не могли взять кубок. Уступали, чего греха таить.
— Как знать, — пожал плечами, — но хотелось бы.
— Говорят они в этому году рвут и мечут…
— Так и мы не отстаем, — дерзко бросил, залпом осушив стакан.
И это была чистой воды правда. Мы были не хуже. Во всяком случае, в этом году. Синица, Илюха, хрен моржовый Харитонов были отличными игроками с неплохой статистикой. Чего уж прибедняться, даже я, вечно клюющий носом на тренировках, на играх выкладывался на все сто процентов. Толпа, шум, гул, крики поддержки — все это заводило. Бешеная энергия давала нам сил для победы.
— Буду держать за вас кулаки, — совершенно без издевки произнес Артурчик. Приподнял бутылку в немом предложении, но я отрицательно покачал головой. Упиться в щи перед треней было слишком рискованным. — О, куколка пошла, — проводил жадным взглядом бармен Павлову.
Та щеголяла так, словно была незаурядной официанткой в пропащем логове собачий своры, а в замке у самой королевы. При чем королевой была она сама. Походка от бедра, макияж, тонкая черная блуза и черные шорты с высокой талией, что выгодно подчеркивали ее округлости. Осанка ровная, а сама будто плыла средь толпы, задрав горделиво подбородок.
— Что, еще не попытал счастья? — ухмыльнулся бармену. Этот жучара был ещё тот ловелас. За каждой юбкой ухлестывал.
— Не чета мы барыне, — поморщился Артурчик. — Отшила меня уже три раза.
Как известно, скажи кто твой друг и я скажу кто ты…
Дунька, невинная ромашка, тоже давала мне от ворот поворот, пусть и сама того не подозревала. Фролова — та знатная динамо. Опрокинула и не то что потопталась на «эго», а станцевала макарену, на доброй части «Волков». Тем только что и оставалось, как зырить с глазенками побитых щенков ей вслед. Варвара-краса едва ли не свела с ума Морозова. У того от девчонки крыша поехала, а теперь еще и Павлова голову вскружила половине персонала, да и,
Богиня подносов прошествовала обратно. Хмыкнув, я только было обернулся, как…
— Ты че, хмырь облезлый, себе позволяешь? — заверещала строптивая девчонка.
Поднос с громким грохотом приземлился на пол. Все, кто был ближе и услышал шум, тотчас же пооборачивались и с интересом принялись наблюдать за разворачивающимся скандалом.
Павлова воинственно расправила плечи и мрачно взирала на своего обидчика, тот же с довольной харей пялился на соблазнительно выглядывающие полушария из кофточки. Кажется, ему было глубоко фиолетово, что Павлова из феи превратилась в ведьму.
— Девонька, остынь, — лениво ухмыльнулся он, а сам рукой потянулся к ляжке.
Зыркнув по сторонам, я обреченно вздохнул. Мало мне Бобрихи с её вселенским даром находить приключения, так еще и её подружек вытаскивать из говна. Не спеша встал, расправил плечи, не отводя холодных глаз от некультурного дядечки за сорок, с весьма прозрачными и дурными намерениями.
— Дядь, давай по-хорошему. Отпусти девчонку, — подойдя, кинул мужику стальным голосом, чтобы ни тени сомнения не возникло, что я могу и по-плохому.
Павлова дернулась, вырываясь из похабных лап некультурного посетителя. Обеспокоенно на меня покосилась и сглотнула, сделав трусливый шаг назад. Испугал Павлову, свиное рыло!
— У вас тут все такие борзые? — прищурился он. — Видишь, кошечка сама ко мне ластится. Правда, малышка?
Павлова плотно сжала губы, насупилась и брезгливо отвернулась, демонстрируя свое женское «нет».
— Не вижу, а вот у тебя, смотрю, совсем худо со зрением, — оскалился. — Хочешь могу подправить? — корпусом повернулся к нему, тем самым давая понять, что за базар я отвечал.
Мужик приосанился, пальцем постучал по столу, с тоской поглядел на свою несостоявшуюся «добычу», выдохнул, махнул рукой и изрек:
— Забирай кралю. Я люблю более покладистых.
Отнюдь не нежно схватив Павлову за локоть, потащил к кухне, матерясь себе под нос. Несколько раз упомянул ее мать, затем под раздачу попала бабушка, после еще нелестных эпитетов в адрес ее заносчивой личности, мы остановились у кухни. Павлова сложила руки на груди и потупила хитрые глазенки в пол, которыми по-обыкновению проводила всех в восхищение.
— Прости…
Схватившись за волосы, взмолился в потолок. Еще раз сквозь зубы просипел проклятия и обратился к девушке.
— Павлова, ты хоть немного соображаешь? Смекалка совсем не фурычит? Какого хрена ты тут устраиваешь? Если ты думаешь, что никто не замечает, что ты уже который раз нарываешься на неприятности, то спешу тебя огорчить. Я все вижу.
— Я не специально, — бормотала она невинным голоском. — Они сами…
— Ну конечно, — фыркнул. Мне стоило начать носить футболку с надписью «лох», а лучше набить себе на лбу тату. — Какой это пятый, шестой?