Сердце падшего короля
Шрифт:
Надо бы заканчивать с этим. Почему я так легко забыла о принципах просто потому, что его отец работал с моим? Мафиозники совершенно не моя тема.
Музыка зазвучала еще сильнее, кровать буквально вибрировала из-за громкости и мощных ударов.
Я лениво сползла с постели, нащупала розовый шелковый халат, взглянула в зеркало, замечая растрепанные светлые волосы, несколько засосов, как я и думала, на груди и шее, синяки под глазами и смазанную алую помаду. Неужели я ходила так по городу? Боже… хотя все равно. От нашей репутации не осталось ничего после развода родителей. Вряд ли мой
Я поплотнее запахнула халат, распустила волосы, скрывая синяки, и вышла из комнаты. Музыка в коридоре играла еще сильнее, заставляя морщиться от головной боли.
По дому почти не ходила прислуга, а это значило только одно – стерва снова выставила всех в домик пристройки, чтобы вдоволь повеселиться с друзьями, пока отца нет.
Так и оказалось. Из гостиной на первом этаже доносилась мелодия, от которой едва не дребезжали окна. В просторной комнате обнаружилась странная компания, а девушка танцевала на журнальном столике, задирая пышную юбку платья неприлично высоко. Так высоко, что я видела красное белье.
Интересно, что бы сказал на это отец?
Чертова идиотка – моя мачеха. Едва не моложе меня, невообразимо тупа, и, конечно, вышла замуж ради денег и положения. Вот только последнего она уже никогда не получит. Не после того, как мама нашла ее в своей кровати, со своим мужем.
Удивительно, но им довольно долго удавалось скрывать свои встречи, хотя они проходили почти у нас под носом. Иногда мне казалось ошибочным то, что я чувствовала чужой парфюм в холле. Но, как оказалось, интуиция меня не подводила. Как и маму. Она развелась с отцом, осталась без денег и привычного уровня жизни, я осталась в доме предателя, потому что мне больше некуда было пойти. Мои бабушка и дедушка – родители моей матери, ненавидят меня. Для них я синоним разрушенной жизни их дочери. А теперь чертова идиотка заняла место в моей жизни, в моем доме и танцевала на моем стеклянном столике!
– Рамона! – окликнула я, но мой возглас потонул в многообразии звуков, даже не дойдя до нее.
Я закатила глаза, сложила руки на груди и направилась к девушке.
Компания разного возраста заулюлюкала, когда я подошла. Конечно, не часто ведь можно увидеть девушку в коротком халате поверх ночной сорочки. Черт возьми, да этот комплект стоил дороже, чем их жизни вместе взятые.
Мои пальцы сжались вокруг тонкого запястья Рамоны, усыпанного золотыми браслетами, потянули вниз. Она остановилась, повернулась в мою сторону и недовольно поджала губы.
– Что тебе нужно?
– Ты в своем уме, Рамона?! – прошипела я, подавшись вперед и едва не залезая на столик следом. – Что за кружок наркоманов?
– Эй! Полегче! – крикнул кто-то с дивана. Я прикрыла глаза, подавляя отвращение. Придется менять мебель после них. Кто знает, что они протирали своими задницами прежде, чем сесть здесь.
Рамона вскинула руку, призывая всех замолчать. Кто-то выключил музыку, и на комнату опустилась слишком давящая тишина. Зато голова почти перестала болеть.
Я смотрела на девушку, наверняка, она сейчас перебирала в голове варианты оправданий перед моим отцом. Я собралась поддержать
– А теперь все расходятся, – усмехнулась я, откинув волосы с лица кивком головы. Рамона тоже дернулась в сторону, но я лишь усилила хватку. – Ты останешься здесь. И придумаешь объяснение для отца. Не думаю, что в этот раз он тебя так легко простит.
– Может, тебе пора начать беспокоиться о себе? – раскрыла рот она, положив руку с аккуратным маникюром поверх моих пальцев. Появилось желание помыться. – Не переживай, ты скоро поймешь, как работают отношения между супругами, я даже расскажу тебе о секретных методах примирения, – по-змеиному прошептала Рамона. Я отдернула руку, нахмурилась.
– Оставь уроки камасутры своей сестре.
– Тебе они пригодятся всего через пару недель, Лола, а ей через пару лет.
– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, пока недоброе предчувствие закрадывалось в голову. Она никогда не говорила ничего осмысленного или умного, а сейчас все выглядело так, будто дразнила меня. Чертова идиотка. – Отвечай на вопрос, Рамона, – я подалась вперед, из-за чего ее ноги впечатались в столик, на котором она танцевала буквально несколько минут назад. Я знала, что Рамона боялась меня. И не потому что я могла рассказать все отцу. По другой причине. Однажды я ударила ее и едва не столкнула с лестницы. Обычно я так не поступала, но в отношениях с ней жалости не находилось.
– Отец тебе разве не сказал? – глупо моргнула она, подняв ладони вверх. – Он и твоя мать заключили соглашение на твой брак с одной семьей, – вот он, момент, определяющий жизнь. Я сжала челюсть, давя желание ударить девушку. Подо мной точно разверзлась земля, а мир сузился до одной единственной маленькой точки.
– С какой семьей? – я пыталась дышать, сдерживать панику и проглотить уже этот ужасный ком в горле, но ничего не происходило, я так и продолжала прижимать Рамону к столику.
– С..с..Санчес, – выдала она, отодвинувшись еще. – Твоя свадьба с Лукасом Санчесом состоится через несколько недель.
Слова, из-за которых почва ушла из-под ног. Я почувствовала, что падаю, но на деле стояла прямо, вперив взгляд в кулон-ключик на шее Рамоны. Ее пышная грудь часто поднималась в глубоком декольте.
– Но, кажется, уроки супружеской жизни тебе не понадобятся, – вдруг хмыкнула девушка, ткнув в засосы на ключицах. Я со злостью шлепнула ее по руке, запахнула халат и выбежала во двор.
Чертов Лукас!
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Сначала арест отца, а теперь свадьба?! Что с ним не так?
Я пнула кашпо с цветами, которые еще не успели распуститься. На тротуарную плитку посыпалась земля, глина раскололась от удара, рассыпавшись осколками передо мной. Я чувствовала себя точно так же, как этот жалкий горшок. Сломленной и разбитой. Меня будто также пнули, заставив безвольно лежать на полу под яркими лучами весенного солнца.
Но, может, Рамона пошутила? Вполне в ее стиле.
Я выдохнула, закуталась в халат и села в кресло в белой беседке. Пальцы тряслись и даже не попадали по цифрам на экране. В рот будто сунули камень, заставили жевать, ломая зубы, раня язык и все органы, а я не могла сплюнуть, давясь, кашляя и задыхаясь.