Сердце потерянное в горах
Шрифт:
Женщина отводит взгляд.
Она касается моих самых интимных мест, но с моего языка не срывается ничего. Ни обвинения. Ни жалобы. Ни упрека. Как будто это не я здесь. В этой комнате.
Что-то ворочается внутри меня, напоминая о себе болью. Как вытесненные воспоминания. Что-то родное. Что-то, что я хотела забыть и помнить одновременно. Мои глаза широко распахиваются и наркотическая пелена спадает с моего сознания.
Самара! Господи. Моя сестра! Как я могла забыть? Ее забрали у меня…
– Нет, нет, нет, - в горле вновь начинает что-то
– Нет! – я отползаю в самый дальний угол и закрываю уши руками. Без сестры всё бессмысленно. Вся моя жизнь бесполезна. Имена друзей бьют прямо в сердце: Гриф, Данте…
Самара.
И я сдаюсь. Мой громкий крик отскакивает от стен.
– Не трогайте ее, - властно бросает совершенная кому-то позади себя, периферийным зрением, я замечаю стражников, но не могу остановить рвущийся изнутри вопль, - Я справлюсь, - женщина подходит ко мне, я подтягиваю колени к голове, пряча лицо и начинаю раскачиваться. Туда сюда. Как маятник.
– Если ты не возьмешь себя в руки, они сделают тебе больно, - в ее тихом голосе нет ненависти. Только предупреждение, словно она пытается меня оградить от чего-то. Защитить.
Еще одна уловка?
– Чтобы с тобой не произошло в прошлом, ты в безопасности, - я вслушиваюсь в ее слова и приподнимаю голову. Она совсем рядом. Так близко. Что ее свежее дыхание шевелит мои волосы, - Так-то лучше, - со вздохом произносит женщина, из-за слез, я не могу разглядеть ее лица, только слышу ее нежный голос, нашептывающий мне всякие глупости, - Ты многое прошла, чтобы оказаться здесь…
Боль разрывает мою грудную клетку, но я заталкиваю крик глубже. Голова пылает от противоречивых чувств, я не понимаю, что с ней не так? Никогда совершенные не были так заботливы.
Почему она ко мне так добра? Что это за место и почему я должна радоваться, что оказалась здесь?
– Они отведут тебя в следующую комнату, - быстро продолжает она, не обращая внимания на покашливание за спиной, - Не сопротивляйся, делай то, что тебе будут говорить и ты окажешься в своей комнате, поняла меня? – я киваю и она ободряюще сжимает мою руку.
И у нее нет перчаток. Никто здесь не используют респиратор.
Ощущение надвигающейся опасности возвращается.
– Я закончила, - совершенная поднимается на ноги и помогает мне встать.
Я так измучена, что не могу стоять ровно. Она закутывает меня в махровое полотенце, как беспомощного ребенка и выводит из душа. Двери с шумом смыкаются и мы оказываемся в длинном холодном коридоре, где нас ждет совершенная. От мерцающего белого цвета меня тошнит.
– Я не понимаю вас, доктор Полк, - в этой, другой женщине, есть всё, что я знала в совершенных. Жесткость. Беспощадность. Непримиримость с нами.
Мы и они. Я должна это помнить и никогда не забывать.
– Если бы она могла, то убила бы тебя.
– Возможно, - односложно отвечает доктор Полк.
Женщина решительно хватает меня за руку, ее пальцы с силой впиваются в мою кожу прямо между
– Шагай.
Я неуверенно переставляю ноги, ожидая боли, но щиколотка больше не беспокоит. Мои босые ноги ступают по бетонному полу, оставляя маленькие следы. Коридор похож на горловину какого-то огромного животного. Вокруг ничего нет. Только этот мерцающий свет на потолке и больше ничего.
Мы что, под землей? Это лаборатория?
Под ложечкой начинает подсасывать.
– Стой, - женщина нажимает на кнопку и стена растворяется в воздухе, - Заходи и без глупостей, - предупреждает она, и толкает меня вперед. Ее цепкие пальцы исчезают, но в том месте струится боль.
Я прохожу внутрь, за мной следуют молчаливые стражники. С растерянным видом я озираюсь по сторонам. Посередине комнаты стоит кресло. Оно огромное. С металлическими деталями и хищно поблескивающей лампой. Я затравлено отвожу от него взгляд. Все стены занимают прозрачные полки, на которых любовно расставлены какие-то баночки, пузырьки и стеклянные флаконы.
– Сними его, - приказным голосом говорит женщина и натягивает на руки перчатки.
Страх роится во мне, напирает, как озверевшие пчелы. Я слышу свист их крыльев. Чувствую, как эти мелкие твари лишают меня воли.
– Что? – хрипло переспрашиваю я, еще сильнее сжав его пальцами.
– Полотенце, - она взглядом показывает на белоснежную мягкую ткань, обернутую вокруг моего тела, - Убери его,- терпеливо поясняет совершенная, но на ее безупречном лице проступает раздражение, - Или я попрошу парней сделать это за тебя, - она кивает куда-то в сторону, я слышу злобные смешки стражников, и позволяю полотенцу упасть к моим ногам.
Оно остается лежать там, как скорченное болью тело. Кусок чьей-то плоти. Я смотрю на него.
Может это я лежу там? Съежившаяся от груды обломков внутри себя и не способная подняться из-за их тяжести? Или чувство вины так давит на меня?
– Забирайся, - на этот раз, я не спрашиваю, что она имеет в виду. Я переставляю ставшими ватными ноги. Обнаженная и униженная. Похотливые взгляды стражников кромсают меня. Убивают еще раз. И еще. Вокруг меня нет опоры. Мне не на кого опереться. Нечем защититься. На мне нет даже одежды.
Я беспомощна.
Невыносимое чувство стыда снедает меня и я жалею, что не могла раствориться в пространстве. Стать невидимой. Превратится в сферу и улететь отсюда. Но ради Самары я должна быть готова на жертвы. Это ничто, по сравнению с ее потерей.
Они отняли у меня всё. Мое достоинство. Надежду.
Но кое-что у меня еще остается.
Ненависть. Лютая ненависть.
Я молча забираюсь на смотровое кресло и закрываю глаза. Ее холодные пальцы касаются внутренней стороны моих бедер. Двигаются выше. Я смыкаю челюсть. Но всё равно вздрагиваю от боли, когда она вставляет в меня что-то холодное и скользкое. Я почти слышу треск своего крестца, когда с силой вжимаюсь в кресло. Вся моя поза выражает протест.