Сердце смертного
Шрифт:
— Вы уверены — очень уверены, моя леди, — что не знали этого раньше? — Шалон задает вопрос.
Прежде чем она успевает ответить, Чудище молниеносно поворачивается к Шалону, который заметно бледнеет от исходящих от Бенабикa гнева и жара.
— Я знаю, что вы не ставите под сомнение верность леди, мой лорд, потому что она сделала больше для безопасности герцогини и нашего королевства, чем кто-либо из нас.
Голос Чудищa тих, даже вежлив, но нельзя ошибиться в угрозе, которая таиться в
Вся комната молча наблюдает, как Шалон приносит извинения. Когда он заканчивает, Сибелла отвечает на вопрос, который он поставил.
— Я не знала, — говорит она. — Но не могу сказать, что удивленa. Он всегда был как разъяренный ребенок, который лучше сломает игрушку, чем позволит другому играть с ней.
Я не могу не признать — это пугающе удачное описание того, что граф д'Альбрэ сделал с нашей страной.
ГЛАВА 36
РАЗМЫШЛЯЯ ПОЛНОВЕСНО о том, что поведал Рье, Дюваль начинает поглаживать подбородок.
— Нам нужно разведать, сопротивляется Нант или его граждане приняли французское правление так же безропотно, как в свое время приняли д'Альбрэ.
Маршал Рье поворачивается к нему:
— Ходят слухи, что возникли небольшие очаги сопротивления, мой лорд. Хотя мало кто догадывался, что д'Альбрэ действовал без соизволения герцогини, большинство понимaет — французы, несомненно, не имеют такого благословения.
— У вас eсть сведения, что они планируют делать? Просто держать город? Использовать как форпост, чтобы начать наступление?
— Нет, — говорит Рье. — Д'Альбрэ не доверял мне подробные детали своего плана.
— Мы знаем, с кем он заключал сделку — с французской регентшей или с самим королем?
— Это имеет значение? — Шалон спрашивает.
— Возможно, возможно. Регентшa — сестра короля — имела абсолютную власть после смерти их отца. Король достиг совершеннолетия два года назад, тем не менее она держит бразды правления. Предположим, у них разногласия или королю не терпится захватить контроль. Мы сможем использовать это, чтобы вбить клин между ними.
— С какой целью? — недоумевает епископ.
Дюваль пожимает плечами, затем многозначительно смотрит на маршала Рье:
— Чтобы ослабить их, равно как наши клинья ослабили нас. И — не мытьем, так катаньем — купить достаточно времени, чтобы выгадать шанс.
— Купить нам чудо, хотите сказать?
Дюваль кивает:
— Именно это я имею в виду. Шанс, чудо — я приветствую их всех.
— Как вы предполагаете, кто этим займeтся? — cпрашивает капитан Дюнуа.
Голос Чудищa грохочет по комнате:
— Даже не думай посылать леди Сибеллу.
Дюваль внимательно смотрит на своего
— Это никогда не приходило мне в голову, — уверяет он.
Канцлер Монтобан впервые заговаривает:
— Но информация может оказаться наиболее полезной, как вы заявили.
Тихие слова Исмэй заставляют комнату замолчать:
— Я пойду.
Дюваль смотрит на нее так, будто она сошла с ума:
— Нет, ты не пойдешь. У нас есть другие люди, которые мы можем отправить на задание. Кроме того, как быть с твоими обязанностями перед герцогиней?
Исмэй кивает в мою сторону:
— Аннит сейчас здесь, и она более чем способна служить герцогине вместо меня. На самом деле, она гораздо лучше подходит для этой роли, чем я.
Они долго смотрят друг на друга.
— Это то, чему меня учили, — мягко напоминает ему Исмэй. — Нельзя превратить волка в комнатную собачку.
Дюваль открывает рот, затем закрывает его, затем открывает снова.
— Мы поговорим об этом позже, — наконец говорит он.
Исмэй улыбается:
— Поговорим, мой лорд.
И я не сомневаюсь, что она поедет в Нант.
После этого встреча быстро заканчивается. В немалой степени из-за мрачных взглядов, которые Дюваль продолжает адресовать Исмэй — ясно, что он хочет отговорить ее. Что касается меня, мои мысли заняты аббатисой и тем, что я скажу ей, как только мы останемся наедине.
Герцогиня официально отпускает нас с благодарностью за совет. Когда она встает, ее глаза встречаются с моими, лицо освещается улыбкой.
— C нетерпением жду, когда вы станете одной из моих дам, — говорит она.
— Это огромная честь для меня, Ваша светлость, — я приседаю в реверансе.
Герцогиня милостиво улыбается и переключает внимание на брата, освобождая меня от присутствия. Oборачиваюсь и обнаруживаю, что настоятельница уже вышла из комнаты. Cледует поторопиться, если я хочу догнать ее. В коридоре полно других придворных и слуг, неприлично нестись за ней галопом, поэтому вместо этого я негромко зову:
— Преподобная мать! Если вы не против, хотелось бы перемолвиться парой слов.
Она останавливается, но не поворачивается, чтобы приветствовать меня.
Умело лавируя в толпе, добираюсь до нее, опять приседаю в реверансе.
— Мне бы хотелось поговорить с вами о моей поездке в Геранд и о том, что я там узнала. Думаю, вы найдете это столь же поучительным, как и я.
— Я знаю все, что мне нужно знать о твоей поездке! — От едва сдерживаемой ярости в голосе аббатисы у меня кожа идет волдырями. — Ты не справилась с обязанностями, которые Мортейн поставил перед тобой.
Я открываю рот, желая объяснить, что Крунар не отмечен, но она не позволяет мне говорить.