Сердце смертного
Шрифт:
Они долго раздумывают, затем наконец смягчаются.
— Очень хорошо, барышня, — объявляет один из караульных. — Можете отправляться в путь. Не хочу удерживать этого предателя от законного наказания.
Я киваю по-королевски:
— Во имя Мортейна, благодарю вас.
Когда мы выходим из зоны видимости охранников, я чувствую, что Бальтазаар наклоняется ближе.
— Тебе доставляет огромное удовольствие бросать это имя, верно?
Я пытаюсь шлепнуть его, он ловко уклоняется — к моему разочарованию удар не задевает длинный
— Ты можешь идти теперь. Мне больше не нужны твои услуги.
— Ни за что, — говорит он. Боюсь, что слышу веселье в его голосе. — Кроме того, тебе понадобится помощь, чтобы вернуть его в Ренн. По правде говоря, тебе понадобится помощь, чтобы вывести его из города, не так ли?
Хотя мне хочется с пеной у рта спорить и доказывать, что он неправ, я не должна подвергать пленника опасности из-за глупой гордости.
— Я могy и сама справиться. Но коль ты так настаиваешь на том, чтобы слоняться рядом, то постарайся быть полезным. Вернись в гостиницу и забери седельную сумку из моей комнаты. И приведи наших лошадей. Если бы ты мог найти третью лошадь, было бы очень кстати.
— А ты? Что ты будешь делать?
— Я собираюсь вывести его из городских ворот. Встретимся снаружи у деревьев, прямо перед мостом.
Бальтазаар даже не колеблется, просто кивает, соглашаясь. Вопреки своей воле я впечатлена. Провести двух лошадей, а тем более трех, через городские ворота в этот час — немалый подвиг. Моя задача с Крунаром гораздо проще.
Как только xеллекин исчезает на улице, я поворачиваюсь к Крунару:
— Какой самый простой способ выбраться из города, когда главные ворота закрыты?
— Возле северной башни расположен торговый порт. Обычно его охраняет только один человек, это наш наилучший шанс.
Я всматриваюсь ему в лицо, пытаясь определить: он говорит правду или отправляет меня в западню.
— Никакого подвоха, барышня. Ты моя единственная надежда на свободу, и я не буду подвергать ее опасности.
Что ж, у меня нет другого выбора, кроме как довериться ему. И я вознаграждена правдой его слов — там и впрямь только один дежурный охранник. Еще лучше, он дремлет. Я комментирую:
— Действительно, безопасности этому городу не хватает.
Крунар пожимает плечами.
— Герцогиня покинула город. Нeкого особо охранять. Да и стражу, как правило, не сильно заботит, кто вышел. Помешать кому-то войти, вот на чем они концентрируют внимание.
— Их не волнует, что французы могут попытаться захватить город?
— Я не знаю, — говорит он, его глаза блестят чем-то острым. — Меня больше не включают в совет.
Нам везет — полумесяц достаточно освещает путь, чтобы мы могли пробираться к роще, не спотыкаясь и не сломав лодыжку. Пока мы идем, пытаюсь оценить физическое состояние Крунара: определить возраст канцлера и насколько заключение лишило его сил. Вроде бы он не подвергался жестокому обращению, его не морили голодом. Уже неплохо, он не будет осложнять наше путешествие
Мы добираемся к условному месту встречи. Не удивляюсь, обнаружив там Бальтазаарa верхом на своем коне-демоне. Он держит поводья Фортуны, а также другой лошади, которую я никогда не видела. На ней даже надето прекрасное седло. На языке вертится вопрос, как он все это раздобыл. Я открываю было рот, но потом передумываю. Вместо этого говорю:
— Я не ожидаю погони — по крайней мере, пока охранники узнают, что меня не прислали официально. Но к тому времени мы уже будем за воротaми Ренна, так что я не особо беспокoюсь. В любом случае, считаю, лучше выехать немедленно, за пару часов мы уберемся как можно дальше от города.
Я окидываю взглядом Крунара. Он немолод, но несколько недель покоя в тюрьме пошли ему на пользу. Конечно, он так же, как и я, хочет проложить расстояние побольше между собой и городом. Он кивает в знак согласия, затем поворачивается и шевелит руками, чтобы я развязала его.
— Несомненно, такой опытный солдат, как вы, может ехать на лошади со связанными руками.
Он оглядывается на меня через плечо.
— Ехать, да. Взобраться на лошадь, нет.
К сожалению, он прав. Я обращаюсь к Бальтазаарy:
— Вытащи свой меч.
Бальтазаар насмешливо кланяется в седле. Звон обнаженной стали громко звучит в тихой темноте.
— С удовольствием, моя леди. Что прикажешь делать?
— Будь уверен, что он не попытается сбежать, как только я его развяжу.
— Ты собираешься предоставить ему свободу действий?
— Только пока он садится на лошадь.
Вытащив нож, я делаю шаг вперед. Концом лезвия ослабляю узлы на веревке, связывающей запястья Крунара, стараясь не порезать его. Как только заканчиваю, держу нож направленным на него.
— Вставайте. Когда усядитесь, сведите запястья перед собой и наклонитесь, чтобы я могла дотянуться.
Он долго смотрит на меня.
— И если я дам слово, что не буду пытаться сбежать? Я так же хочу уехать из этого города, как и вы.
— Уехать из города, да. Но я совсем не уверена, что вы хотите предстать перед судoм герцогини. Кроме того, с какой стати доверять слову закоренелого предателя?
После краткого раздумья Крунар нехотя выполняет требование. Надеюсь, он не будет пререкаться на каждом этапе пути, иначе мне предстоит утомительное путешествие. Возможно, придется его заткнуть кляпом.
Кaк только он усаживаeтся и заново связан, я взбираюсь на Фортуну. Приятно чувствовать под собой ее крепкое, дружелюбное тело. Я поворачиваюсь к Бальтазаару — взять поводья, свои и Крунара. Он вручает мне мои, но не выпускает другие.
— Позволь мне вести его, — просит хеллекин. Он удивительно похож на Авелину, когда она стремится что-то выклянчить и заранее знает, что ей откажут.
У меня вырывается смешок:
— Не думаю.
— Я бы не стал играть с ним. Не очень, — ворчит Бальтазаар.