Сердце старого Города
Шрифт:
Сиг и злился, и радовался одновременно: ведь поступи он правильно — не увидел бы снова. Но разве не милосердие к сиротке — единственная причина забот и тревог?
Ложь. Даже дважды ложь.
Сигнорин отчетливо понимал — Солео не прижилась в мире людей. Что-то в ней было не так. Так неправильно и изумительно притягательно. Пытаясь выяснить причину, Сиг внимательно вглядывался в строгие черты. Девушка виделась ему красивой, необычной. Жаль, что такая маленькая и худенькая, да и синяки от изнеможения не украшали. Но породу не изменить,
Мысль о том, что Солео стала бы достоянием пусть даже славного герцога, вызывала острую неприязнь и ревность.
«Необыкновенная», — мысленно назвал девушку Сиг.
И все же, с его «необыкновенной» что-то было не так. Сиг ничего не понимал в тарабарщине, произносимой в бреду, но временами казалось, что в несвязных и путанных речах он слышит знакомые слова. Откуда девушка могла их знать? Чем дольше Сиг находился рядом, тем больше вопросов и сомнений рождалось в голове. Лакориан метался, но к Солео относился с невероятным трепетом.
Было и еще кое-что, настораживающее принца. Сиг понимал, отсутствие камней — повод, чтобы магия плохо работала. Но он же Перворожденный, в нем огромная Сила, отчего так тяжело дается ворожба? Он даже пошутил: «Будто бы лечу дракона!». Ни одно из заклинаний не действовало должным образом, скорее наоборот. Сиг чертыхался, Солео, мучаемая жаром, стонала. А что, если… Сига терзала нехорошая догадка: Солео не человек — на людях магия работает безотказно. Кто мог быть похожим на младшую, но не быть ею?
Суккуб? Он знал многих таких…
Маленькая суккубочка решила поиграть в человека? Сбежала из-под грозной пяты Хозяина Ада? Первым, что навело на эту мысль, был подорожник, приложенный сиротой к гноящейся ране. След магии на растении был тот же, что и на паутине леса.
Тогда, выходило, что Солео — виновница всех неприятностей зачарованного края… Это она создала мертвяка. Может, кто-то преследовал ее, или демонесса решила отомстить?
Сиг обшарил «сетью» лес — живых в нем не было. А мертвых упокоило отпевание.
Как бы то ни было, создание в теле младшей нуждалось в помощи. И Сиг боялся, что его умений и знаний может не хватить. Но переводить девушку через Грань, было невероятно опасно. В таком состоянии межмирье она не пройдет, кем бы ни была.
Сиг начал лечить девушку так, как отец лечил мать. Благо, все члены огромной семьи осваивают данное ремесло чуть не первым делом, а экзамен сдают лично Владыке. Метод привел к лучшему результату.
«Ищейками» Сиг собирал травы в лесу, мыслью разводил костер, волей создавал укрытие от дождя, утварь и прочее, но бинты резал из собственного плаща, зелья варил вручную, без магии чистил и обрабатывал рану. Даже в бреду Солео плакала и стонала. Вот обезболить никак не получалось.
Сиг внимательней вглядывался в столь притягательные черты: «какая она на самом деле? Суккубы прокляты Создателем, а их дети? Создатель позволит таким детям жить не в Темных мирах? Ну… и одному суккубу-маме?».
Сиг с нежностью
Вот это «глупо» и смущало больше всего, зачем демонице выбирать такую роль? Те суккубы, которых он знал, ни за что не согласились бы на подобное. «Красивая куртизанка, фаворитка короля…, но умирать от голода и ран где-то в лесу?! В чем смысл?».
Когда все возможные манипуляции по спасению умирающей были выполнены, Сиг, терзаемый сомнениями, решил немного отвлечься. С усердием, достойным лучшего применения, он перечитывал книжицу, нечаянно прихваченную из Поднебесья. Чужая любовь бередила душу.
Сиг ненадолго прикрыл глаза, вспоминая прошлую жизнь. Самое дорогое и теплое воспоминание озарило память. Он вспомнил то, что было под запретом в нынешней жизни.
Колдунья жила пленницей в тереме конунга не первый год. И не первый год он засматривался на крохотное оконце под крышей. Порою чудилось, что оттуда смотрят в ответ. Так ли оно было на самом деле?
Конунг Сиг все время искал предлог, чтобы покрутиться во дворе подольше. Погарцевать перед заветным оконцем, но приходить к пленнице, томящейся за ним, не осмеливался.
Гордая, чужая, неприступная — такой казалась Колдунья.
Отчего она осталась со степняками? Отчего не ушла? Отчего не дала небесным воинам уничтожить всех?
Сиг не знал. Странная. Непонятная. Будь юный конунг на месте пленницы, смел бы все под чистую, а она защитила… Защитила тех, кто уничтожил ее мир.
Принцесса Излаима — так звали девушку немногие выжившие из ее народа. Вельма — сказал бы степняк, а для Сига… Для Сига она была Колдуньей. Как из детских сказок мамы.
Необыкновенная…
Эль'Сигнорин понял отчего память, наконец, вернула иные воспоминания — «Необыкновенная». Колдунья тоже была необыкновенной.
Сиг позволил воспоминанию разгореться, пусть будут не только руины и пепел…
«Сегодня, или никогда!», — сказал молодой конунг в теплый день на закате лета.
Он быстро прошел по темным коридорам терема, комната пленницы была в самом дальнем конце. Сюда не долетали песни пиров.
Дверь открыла маленькая степнячка, Сиг не помнил имени, но потом узнал, что спасению своего рода во многом обязан Алии, единственной живой душе, оставленной при Излаимской Вельме.
Колдунья сидела, бледная и тихая. Странная безмятежность царила на лице пленницы. Безмятежность или безразличие?
Когда конунг вошел, пленница встрепенулась.
— Конунг Сиг? — она говорила с сильным акцентом. — Прошу простить, я не ждала Вас.
С этим пленница быстро поправила косы. Опомнившись, поклонилась — он здесь не гость.
Сигу понравился первый жест — он говорил о смущении и интересе, а второй — раззадорил.
— Впредь пошлю гонца вперед себя, — едва улыбнувшись, ответил Сиг. — Фрея, мне нужна Ваша помощь.