Сердце старого Города
Шрифт:
– Сними браслеты и узнаешь! — сквозь подкатившую боль процедила Сильвия, сама не понимая, откуда в ней силы дерзить.
— Э-э-э. Нет…, - он погрозил пальцем, гнусно улыбаясь, все радостно и дружно загоготали. — Девка-Сильвия, скажи мне, кто твой хозяин?
– Я не вещь, чтоб у меня был хозяин, — зло выплюнула Сильвия. Тупая боль разлилась по немеющему лицу, дышать носом стало невозможно. По губам, а может, и из них, потекла теплая и липкая кровь. Сильвия попыталась утереть кровь рукой, но та больше не слушалась, отзываясь жаркой волной в голове.
–
Девушка нашла силы хмыкнуть и плюнуть кровью в ненавистное лицо.
– Грязная девка! — он схватил за волосы и с небывалой для старика силой потянул, прижимая к полу. — Господину своему будешь кланяться в ноги.
– У меня нет господина. — Прошипела Сильвия из какого-то детского упрямства. Удар пришелся в ребра. Она поняла, что больше не может дышать. Судорожно перехватывая воздух, никак не удавалось наполнить им легкие. Даже ненависть отступила. Тело просто пыталось не умереть.
– Помогите…, - беспомощно и по-детски взмолилась Сильвия сдавленным дыханием. Казалось, внутри что-то оторвалось, и теперь она уже никогда не сможет встать. Слезы ручьями потекли по щекам. Но, чтобы зареветь в голос, не хватало воздуха. Место удара стало напоминать гнездо с жалящими змеями.
– Правильно, девка, передо мной надо стоять на коленях! А ты ретивая кобылка! Таких мы укрощаем, объезжаем, чтоб потом смирно стояли и ничего себе не думали. — Кровь из разбитого носа залила весь ворот сорочки. Сильвия замерла, боясь, что если пошевелится, то змеиное гнездо в ребрах оживет. — Так и стой. Мне сподручней будет.
Сильвия не поняла. Вдруг мерзкий смрад стал сильней, девушка ощутила рвотный позыв. Она хотела встать, но змеиное гнездо под ребрами не дало разогнуться. Неожиданно она ощутила тяжелые и жесткие руки у себя на спине. Руки безжалостно помяли спину, грудь, живот — грубо, больно. Когда они коснулись гнезда под ребрами, у Сильвии окончательно помутилось в глазах.
Конунг сказал что-то своим людям, в ответ загоготали.
– Э, нет, девка, — новый тычок, ощутимый, вышибающий дух, пришелся по солнечному сплетению, — ты останешься с нами! Стой смирно! Не люблю брыкливых, мороки слишком много!
Внезапно подол платья, до того тщетно прячущий ноги от пронизывающего холода, взлетел, оголяя. Сильвия дернулась в сторону. Ужас осознания захватил с головой.
– Нет! — испуганно вскрикнула она, отбиваясь от рук старика. Но пара жестких тычков заставила девушку глотать воздух ртом.
Он что-то снова сказал своим зрителям.
Сильвия вся сжалась. Этого не будет! Этого не будет. Этого не может быть!
Резкая, режущая боль, Сильвия зарыдала в голос. Происходящее с телом, подчиненным чужой злой воле, уничтожало ее. Сильвия отдала бы все, что имела, в ту секунду, чтобы просто не чувствовать происходящего, сминающего, уничтожающего ее суть, разрушающего душу.
Когда все было кончено, насильник отпустил, Сильвия безвольно осталась на ледяном полу.
Девушка не помнила себя. Она слышала,
Старик-насильник еще что-то говорил, сквозь туман она слышала крики одобрения.
– Ну что, девка, есть у тебя хозяин? — надрывные всхлипы не давали ей слышать, а значит, и понимать.
«Зачем же она так плачет?», — Сильвия больше не чувствовала тела, только холод.
В шатре улюлюкали, но пленница не различала голосов. Вот только бы не слышать этих рыданий. «Замолчи, пожалуйста, замолчи!». Сквозь туман, влажный и режущий глаза, Сильвии показалось, что кто-то склонился над ней, к её ледяному полу. Но она не различала ни лиц, ни фигур, только пятна, темные, мутные. И полоску холодного, белого света, где-то там… Сильвия смотрела на свет, не отводя взгляда.
«Замолчи! Ну замолчи, замолчи же, наконец! Умоляю!»
Обрывками фраз доходили слова: «хозяин», «девка». Но сознание начало меркнуть, плачущая, наконец, замолчала, только отрывисто всхлипывала.
«Хозяин…» — опять донеслось до сознания Сильвии. Она не понимала значения слова. Кто хозяин? Чей хозяин? Кто-то снова склонился над ней, неожиданно чудовищный холод пола, сковавший ее до того, отступил. И вместо него наступила теплая мучительная боль, змеи под ребрами поползли по груди и спине.
– Холод. Пусть снова будет холод. — Едва слышно прошептала пленница.
– Она сказала, да, — раздался чей-то голос. Кто сказал да? Не важно. Холод, нужно в холод, не надо тепла.
Резкий свет полоски разросся и обжег глаза, порыв ветра сковал тело.
– Вымойте ее! — приказал кто-то.
Она идет. Идет. Сильвия очнулась от того, что идет, а на белый снег падают алые капли. Кровь на лице начала запекаться, образуя корку. Змеи под ребрами оказались с зубами, они крепко впились в тело. Идти было мучительно больно. Рука больше не слушалась, цепь запуталась в пальцах и оттого не упала на снег.
Снова шатер, снова степнячки. И ледяная вода. Ночь, полная огня, и еще одна, и еще… Почему она не умирает? Где заблудилась ее Смерть?»
Глава Четырнадцатая. Бой.
Сиг невероятно быстро прошел Межмирье. Кто-то ему помогал. Брат? Нет. Сам мир тянул к себе. Принц очутился в лесу на самой окраине руин, перед каменным плато. Стая волков, казалось, его ждала.
– Ведите! — приказал Сиг, точно зная, что волки приведут к цели. Стая бросилась вперед. Через несколько мгновений бешеного бега он увидел шелковую палатку с гербом отца.
У входа шел бой. Солео отбивалась от гнусного мертвяка.
Сиг кинулся на подмогу, но молния оглушила его. Лакориан услышал Небесный призыв к атаке. А Сиг увидел Эля — молния попала в цель, стремясь испепелить юношу. Сигнорин бросился к брату, ставя щит и отвод, умоляя Всевышнего, чтобы «чудесная» кровь спасла Эля`Касмиэля. Но в голове стало черно от стылого ужаса — после такого не выжить никому! Таким ударом уничтожаются целые миры…