Сердце Сумерек
Шрифт:
— Нет, если мы сойдем на том, что никто из нас не может знать наверняка, что именно он видел. Со своей стороны при свидетелях обещаю, что буду лично присматривать за Данаани и готов разделить с женой любую участь в случае, если происходящие с ней странности в самом деле окажутся… забытой арканой.
— Если она в самом деле владеет этой дрянью, то однажды мы все можем просто превратится в пепел, — проворчал Темнейший. — Уверен, что она того стоит?
Свекор посмотрел на меня, как на скользкую мерзость. Я ответила ему примерно тем же.
— Уверен,
Вообще-то, дорогой муженек, мог бы сказать что-то более… романтичное, но и так сойдет.
— Хорошо, раз ты такой упрямец, — сдался рогатый владыка Абаддона. — Но имей ввиду, сегодня ты сделал все, чтобы окончательно убедить меня в твоих безрассудстве и безответственности.
Они с Граз’зтом обменялись тяжелыми взглядами, а потом Рогалик сграбастал меня за руку и зашагал к выходу. И чего это он так злится? Все же благополучно разрешилось? И куда это он меня тащит? Я точно помню, что на этот повороте нам нужно налево. Или направо? Ох.
Путанными переходами, через невзрачную дверцу, Граз’зт вывел меня на улицу. Точнее говоря, в какой-то заброшенный сад. Неухоженный и невзрачный, заброшенный. Почему у меня ощущение, что когда-то здесь было красиво? Сухие и немощные деревья так и просились, чтобы их подстригли и хорошенько полили, плотный слой опавших листьев надо бы сжечь, а вот ту уродливую статую освободить от паутины. Кстати, паутины тут и правда многовато, и выглядит она так, как будто местные пауки размером со взрослого кота.
И вот тут меня пробрало до костей. Потому что если и есть в этой жизни что-то, чего я панически боюсь, так это пауки. Пошла как-то с друзьями в террариум, так меня потом еле нашатырем в чувство привели.
— Нам обязательно быть здесь? — тихонько спросила я, затравленно озираясь по сторонам. — Знаешь, я ведь еще и не завтракала даже.
Вместо ответа Граз’зт ловко перехватил мои руки за спиной, а свободной рукой ухватил за подбородок. Я даже на цыпочки приподнялась, чтобы добавить себе еще пару сантиметров роста.
— Ты обязательно позавтракаешь, моя милая женушка, как только мы проясним пару вопросов.
— Мы уже все прояснили. — Шорох за спиной заставил меня прижаться к Граз’зту, скажем так, неприлично тесно. Ну и что? Я всего лишь хрупкая женщина, имею право перепугаться. После всего пережитого я вообще держусь молодцом, между прочим! — Пойдем отсюда, а? В спальню.
Вряд ли мой голос звучал хоть сколько-нибудь соблазнительно, но я просто не могла находиться здесь ни секундой дольше. Главное уйти, а там что-то придумаю, выкручусь.
Шорох нарастал, а вместе с ним и моя паника.
— Ну, пожалуйста, Рогалик, не будь таким упрямым…
— Да что с тобой? — не понял он.
— Мне не нравится этот шорох, — шепотом призналась я.
— Это всего лишь транги, — все с тем же непонимающим лицом сказал он.
«Всего лишь транги, а ты перепугалась. Эх, Машка, Маш…»
Оно медленно спустилось откуда-то сверху и повисло за спиной Рогалика. Большое,
Не знаю, транг ли это, но точно здоровенный и жирный паук! И притом самый отвратительный в целом мире. Нет — в двух мирах!
Молодец, Машка, самое подходящее время грохнуться в обморок!
глава 10
Очнулась я в постели. Поморгала, разгоняя неприятный вязкий туман в глазах, приподнялась, затравленно озираясь по сторонам: вдруг эти мохнатые «как их там» пробрались и в нашу с Граз’зтом спальню?
— Как ты? — донесся до меня голос Рогалика, а через секунду появился и он сам: присел около кровати на корточки и уперся ладонями в матрас. Ох и не нравится мне этот его хмурый взгляд. Я же в обморок упала, имею право на заслуженное сочувствие. Двойную порцию сочувствия, потому что если бы не мой острый ум, то его отец… — Боишься трангов?
— Ддда, — заикаясь, энергично закивала я. — Надеюсь, здесь их нет? Как можно такую гадость в доме держать? Чем вообще думает твой садовник? Развел бардак.
Рогалик безразлично передернул плечами и снова уставился на меня с невысказанным вопросом. Ну, так и будем в гляделки играть?
Следующие несколько минут я героически пыталась делать вид, что мне все равно, что с его лицом, и почему он ничего не говорит, но в конце концов, женское любопытство пересилило глас разума.
— Что? — в лоб спросила я.
— Жду признание, — так же в лоб ответил он.
— Признание?
Я лихорадочно соображала, в чем именно он хочет, чтобы я призналась, и на ум приходил только один очевидный ответ. Но… как он узнал?! Или это я от страха напридумала? Нет, пока он не скажет прямо, я тоже не поддамся. Муженек, конечно, производит впечатление нормального парня с придурью, но кто знает, что он сделает, когда узнает, кто сидит в этой крылатой тушке?
— У нас с Хадалисом ничего нет и не было, — ответила я со всей уверенностью, на которую была способна. Даже губу нижнюю закусила, мол, больше ничего не скажу, и не надейся.
— У тебя, полагаю, в самом деле ничего не было, а вот о принцессе я бы не говорил с такой уверенностью, — ответил он.
— Понятия не имею, о чем ты. — Я сглотнула, снова и снова перебирая в памяти его слова. Он в самом деле намекает, что в курсе моего существования? Или просто берет меня «на слабо»? — Мне нужно…
Я попыталась встать, но Граз’зт лишь слегка подтолкнул меня в плечо — и я снова распласталась на кровати. Что-то слабая я стала после обморока.
«Ты просто дико трусишь, Семенова, потому что тебя, конспиратор-двоечник, кажется, раскусили меньше, чем за сутки. И еще не понятно, как этот Мистер Рогатое обаяние распорядится этим знанием».