Сердце тигра
Шрифт:
– Ничего там нет.
– Что-то есть, — хмыкнул центурион. — Это уж точно.
– Давай, Марцелий, давай подкинем твой мешок! — закричали люди вокруг.
Десятки рук потянулись со всех сторон.
– Эй нельзя! Пошли прочь! — завопил Марцелий.
– Ну, видите, человек против, — центурион развел руками.
– Да, ничего не против! — крикнул кто-то в толпе и вцепился обеими руками в мешок. — Давай, Марцелий, чего ты уперся, как осёл.
В конце концов, мешок был отнят у бедняги Марцелия и передан центуриону. Самого прохожего, всё ещё кричавшего и возмущающегося, толпа оттеснила в сторону. Солдаты, уже готовились
– А ну расступись!
Толпа немного поддалась назад, так что вокруг метательной машины свободного места стало чуть больше. Затем, последовало несколько коротких отрывистых команд солдатам.
– Натянули! Держать ровно! Фастий, подкрути у себя пару раз! Гней, подправь угловой наклон! Да! Ещё выше! Я не хочу влепить снаряд в соседний дом! Готовься! Давай!
Центурион сделал отмашку жезлом. Деревянными молотами солдаты вышибли удерживающие распоры. Бобины начали стремительно раскручиваться в обратную сторону. Метательный рычаг подскочил, что-то со звоном ударилось о подрамник, и мешок подлетел вверх почти в вертикальном направлении.
– Ооооо!!! — пронеслось по толпе.
Мешок взмыл вверх локтей на сто, а потом, описав небольшую дугу, со страшным грохотом пробил черепичную крышу какого-то сарая. Центурион выругался и всплеснул руками.
– Ну вот! Что я говорил? Теперь на нас убытки повесят. В поле надо стрелять, а не в городе.
Но к счастью, никто по поводу продырявленной крыши придираться не стал. Напротив, толпа восторженно орала. Успокоившись, центурион сказал, обращаясь к солдатам.
– Что-то, слабовато накрутили. Фастий, сколько было оборотов?
– Пятьдесят, — ответил подчиненный.
– Надо бы семьдесят накручивать. Ну да ладно, — центурион махнул рукой. — А что это так грохнуло?
Он высмотрел в толпе Марцелия, стоявшего с перекошенной от страха физиономией.
– Так, что у тебя в мешке, то было?
Не дождавшись ответа, он приказал одному из солдат:
– Манлий, давай-ка притащи сюда этот мешок.
Солдат сбегал и вскоре вернулся, держа изодранный мешок в руках. В это же время послышался пронзительный женский крик:
– Марцелий, негодяй! Где ты, скотина? Кто-нибудь видел моего Марцелия?
Толпа расступилась, пропуская вперед женщину средних лет в руках которой была здоровенная скалка. Увидев Марцелия, который тщетно пытался спрятаться за чужими спинами, она заголосила:
– А, вот и ты! Мерзавец! Негодяй! Отвечай, куда девал?
Тут, она увидела в руках Манлия мешок и быстро выхватила его из рук оторопевшего солдата. На мостовую со звоном посыпались чашки, плошки и кувшины из позолоченной бронзы и пара сосудов из серебра. Многие были смяты и покорежены.
– Ах свинья! — на высокой ноте завизжала женщина. — Мое приданное! Продать хотел и пропить?
Марцелий начал усерднее работать локтями и таки смог вклиниться в толпу. Но люди тут же начали расступаться, так что незадачливый муженек бросился наутёк. Его разгневанная супруга, размахивая скалкой погналась за ним.
– Стой свинья! Вор! Пьяница! Ну я тебе!
Толпа надрывалась
– Неплохо, было бы перекусить, — сказал Лоредан, решив не ждать, чем закончится все это представление. — Есть тут поблизости приличное заведение, где нас хорошенько покормят за небольшую плату?
– Не знаю, — Фабий пожал плечами. — Хотя отсюда до Рима и недалеко, в Бовиллах я никогда не бывал.
Они оглядели площадь. По углам ее возвышались огромные мраморные клумбы с цветами, тут же располагались четыре статуи главных богов римского пантеона — Юпитера, Марса, Венеры и Миневры. Посреди площади, прямо перед зданием магистратуры был сооружен фонтан, вода в который поступала из окаймлявшего с трех сторон площадь акведука. Здесь же неподалеку была гостиница, стойла для лошадей, небольшое здание местного амфитеатра, и двухэтажный, окруженный колоннадой храм с полукруглым куполом.
– Вот что, — сказал Фабий — я займусь лошадьми, а вы поищите, где можно пожрать.
Нарбо и Лоредан сошли с колесницы и пересекли площадь в северо-западном направлении, где, как им показалось, была закусочная, поскольку в той стороне к небу тянулся дымок. Оба всадника, приехавшие вместе с ними в Бовиллы спешились и ведя коней под уздцы направились в сторону гостиницы. Лоредан тут же потерял к ним всякий интерес. Зато, встречные прохожие с любопытством смотрели на прибывших.
Наконец, перед ними предстал двухэтажный трактир. Дверь была гостеприимно открыта и путники вошли.
Пивной зал здесь был небольшой, рассчитанный на два десятка посетителей. Повсюду было чисто и царил порядок, что указывало на доброго и аккуратного хозяина. Им оказался пожилой невысокий старичок, одетый просто, но опрятно. Молодые рабы, помогавшие трактирщику на кухне, были ему под стать. Двое разбавляли в широком кратере [182] вино: один наливая туда воду из гидрия [183] , другой размешивал киафом [184] . Третий слуга хлопотал у очага.
182
Кратер — античный сосуд для смешивания вина с водой
183
Гидрия — древнегреческий керамический сосуд, кувшин для воды
184
Киаф — древнегреческий сосуд с одной ручкой, напоминающий по форме современную чашку. Но ручка у киафа больше и возвышается над кромкой сосуда, поскольку киафы использовались, также для зачерпывания вина
– Приветствую вас господин, — обратился трактирщик к Лоредану. — Мое имя Марк Виллий. Что вам будет угодно?
– Мы здесь проездом, — сказал Лоредан. — Хотелось бы пообедать.
В руках трактирщика, тут же, появилась деревянная табличка, покрытая письменами. Он протянул ее Лоредану.
– Прошу, почтенный господин, вы можете выбрать, что вам понравится. Особенно, рекомендую вареную рыбу, пойманную здесь в Альбанском озере. А приправа к ней, мой особый рецепт. Думаю, вам также понравятся сосиски, запеченные на углях и подаваемые на стол в сырном соусе.