Сердце тигра
Шрифт:
Негр нехотя разжал пальцы и Эвн Филопатор оказался на свободе. Он отряхнулся и принялся громко браниться. Лоредан сунул ему в ладонь золотой и шепнул:
— Это компенсация за неприличное поведение моего раба. Не держите зла. Рабы, они ведь все бестолковые, какой с них спрос.
Эвн Филопатор тут же умолк и заулыбался, потом повернулся к возмущенно кричащим постояльцам
– Граждане, ну перестаньте же шуметь. Видите, все разрешилось, вы можете пройти каждый к себе. А кричать тут не надо, нехорошо беспокоить других постояльцев.
Лоредан
– Ты что, осел, не понимаешь, где охранять надо было? Я тебе сказал стоять у двери, а ты где встал? Надо же соображать, что я имел ввиду дверь комнаты, а не дверь гостиницы.
– Я все напутал, господин, больше не буду господин, — насупился Нарбо.
– Ладно, хватит об этом, — кивнул Лоредан. — Он провел рукой по поясу, — Видишь, он здесь. Если со мной что случится чтобы ты, знал.
– Господин, а что с вами может случиться?
– Не задавай глупых вопросов, — сердито прошипел Лоредан. — Лучше проследи, чтобы в комнату подали обед. А я, пока посоображаю, что нам делать дальше.
– Господин, а можно вечером, я схожу в лупанару? Мне потом, будет лучше спаться. Дайте мне немного денег, господин.
– Нет Нарбо, не сейчас. Уймись со своей лупанарой.
21. УТРО ИМПЕРАТОРА
Утром, Каракалла проснулся с головной болью. С трудом разлепив распухшие веки, он мутными глазами оглядел спальню. Германские телохранители, увидев, что император пробудился дружно гаркнули приветствие и каждый, грохнул наручем правой руки по защищенной стальным нагрудником груди.
– Аве Цезарь! Аве!
– Ох, замолчите, — Каракалла болезненно сморщился и зажал уши руками. — Вы что, псы, смерти моей хотите?
Он с трудом принял сидячее положение. Телохранители застыли по стойке смирно.
– Шлюхины дети, даст мне кто-нибудь воды? У меня в глотке сухо, как в Нумидийской пустыне.
Но тут выяснилось, что в спальне нет ни одного кувшина с водой, только с вином. Пришлось одному из стражников бежать к ближайшему фонтану.
Пока Каракалла мучился в ожидании, в голове его, словно гремел колокол, а потом, ему даже стало казаться, как чей-то голос, неустанно повторяет одно и тоже:
"Люби воду! Люби воду!"
Когда телохранитель вернулся, неся фиал, император, прямо таки вырвал сосуд из его рук. Держа фиал обеими дрожащими руками, Каракалла пил, едва не захлебываясь прямо из горлышка. Наконец, противный голос в его голове исчез.
Император оторвался от фиала и тяжело опустился на ложе. Зевнул и поморщился, ощутив мерзкую вонь из собственного рта.
– Лекаря сюда, — приказал он. — И приготовьте мне бассейн с прохладной водой.
Лишь после того, как император искупался во фригидарии и выпил травяной настой, приготовленный лекарем, ему существенно полегчало.
Вошедший в покои раб доложил, что аудиенции
– Гоните всех прочь, — простонал император. — Как они мне все надоели!
– А ваша мать? Ее тоже? — невозмутимо спросил раб.
Каракалла не ответил и вдруг стал тревожно озираться.
– А где мой брат? Где мой брат, будьте вы все прокляты!
– Простите, Цезарь, — поперхнулся раб — Ваш брат Гета — мертв.
– Болван! — заорал Каракалла — Я спрашиваю, где мой брат?
– А этот… как его…
– Марк Фамбрий! — рявкнул Каракалла — Пора тебе, уже запомнить!
Тут, в комнату вошел Марк Опеллий Макрин. Вид он имел несколько потрепанный, утомленный и растерянный.
– Цезарь, прошу прошения, но вчера я так крепко уснул… Не понимаю, что со мной такое случилось.
– Да ничего, бывает, — усмехнулся Каракалла.
– Вы, будите принимать посетителей?
– Прежде, я бы хотел выяснить, где мой брат Марк Фамбрий. То есть тьфу! Лоредан!
– Право, не знаю — сказал Макрин. — В отведенной ему комнате его нет. Черный раб, тоже исчез.
– Найти их, — приказал Каракалла. — Что-то, тревожно мне.
Он повернулся к все еще ожидающему распоряжений рабу.
– Как ты сказал, моего приема ждут Гальк и Веноций?
– Да цезарь. И ваша мать и…
Каракалла жестом руки приказал рабу замолчать. Потом, он тревожно посмотрел на Макрина.
– Послушай, а не могли эти двое моего брата того…
– Это вряд ли, — покачал головой префект претория.
– Как вряд ли? Ты же сам вчера сказал, что эти двое опасны и могли бы организовать покушение на брата. Не для этого ли ты, посоветовал называть Лоредана другим именем и носить ему маску?
– Да цезарь, все так, но вряд ли Гальк и Веноций смогли бы так быстро организовать покушение.
– Так, где же тогда мой брат?
В это время в покои ворвался бледный, как смерть Публий Фуск. Вид его был ужасен, глаза горели безумием.
– Великий, Сердце тигра украли!
– Как украли? Опять? Что ты несешь, да поразит тебя Юпитер молнией! У меня тут брат, куда то пропал, а ты со своими глупостями!
– Украли, господин! Я только что проверял!
Каракалла в бешенстве выбежал за дверь. Не обращая ни на кого внимания, он быстрым шагом в сопровождении стражников и телохранителей направился в сокровищницу. Ожидавшие его аудиенции потянулись было следом, но видя в какой ярости прибывает император, многие остановились. За Каракаллой и его телохранителями решились последовать лишь Максий Гальк, Тертулиан Веноций и Юлия Домна.
Подойдя к дверям сокровищницы и хмуро взглянув на полусонных, испуганных стражников, застывших на манер статуй по сторонам от дверей, Каракалла отрывисто приказал Публию: