Сердце трубадура
Шрифт:
…- Вертопрах ты, Гийом.
— Что, мой господин?..
— Вертопрах, говорю, — Раймон дружелюбно засмеялся, помавая из стороны в сторону кубком. — Все по девкам, похоже, бегаешь… Любовь, вишь ты. Надо мне тебя женить.
— О… нет, мессен… вовсе не надо.
— А
Агнесса по натуре была воином, завоевателем. То, что ей было нужно, она умела отбирать, а проигрывать могла с достоинством. Щурясь через стол на молодое, раскрасневшееся лицо трубадура, она с невозмутимостью опытного полководца просчитывала варианты военной кампании.
..Гийом тем временем тщетно старался отделаться от сеньора-покровителя, на которого внезапно снизошло — какая неудача для всех! — шутливое настроение. Впрочем, мрачное настроение было бы еще большей неудачей для мира, поэтому пусть его, дай-то Боже…
— Нет, Гийом, мальчик мой, а почему бы вам и впрямь не жениться?.. Уж не в монастырь ли собрались? Бросьте, вам там не понравится. Рясы — жесткие, жратва — невкусная, а из любовных развлечений — разве что аббаты-мужеложники…
— О, нет, мессен… Я… не собираюсь в монастырь.
— Вот и я говорю — не ходи. Лучше найду тебе хорошую женушку… Можно даже — наследницу замка, только тогда не обещаю, что она будет не кривая, не горбатая и не столетняя старуха!.. Ну да ничего, ты парень ловкий, почаще навещай ее по ночам — она через год-другой ноги и протянет. Будешь бароном, заживешь, как богач…
Если бы подобным образом шутили с кем-нибудь другим, не с Гийомом, он, пожалуй, и посмеялся бы. Сейчас же от бедного парня просто-таки на глазах начинал валить пар.
— Мессен… Не стоит так говорить!.. Я же и вовсе не хочу жениться!..
— А почему? — барон подвигал бровями, и лицо его приобрело жутковато-суровое выражение. Агнесса на миг представила, каково это лицо во гневе — и ей стало… ну, как-то не по себе. Неприятно.
— Почему, а, Гийом? Жениться — хорошее дело для каждого мужчины. Я вот женился — (быстрый взгляд на Серемонду, который слегка сбил с нее спесь) — и не жалуюсь… Или уже нашлась девица, а? Сердечная подруга? Молодость, она молодость и есть… Кроме того, о ком-то же вы все эти свои песенки пишете — не просто же ниоткуда берете…
— Я, мессен, слишком молод, — нашелся Гийом, непонятно как сам додумавшись до выхода — в опасности и малые мозги срабатывают… — Нету у меня никаких земель, замков и прочего, и наследникам, стало быть, нечего будет оставить. Вот я заслужу наследство для своих детей, совершу побольше подвигов — тогда… Тогда и о дамах подумаю!..
— Хорошо ответил, по-рыцарски, — одобрительно закивал Раймон. Кажется, он уже протрезвел, — взгляд стал по-прежнему острым и на редкость осмысленным. А вот Серемонде такой оборот беседы явно не понравился — он намекал на некое будущее, которое было у Гийома и которого не было — взгляните правде в глаза, донна! — не было у их печальной и пламенной любви. В конце концов, он на пять лет вас младше. И кто сказал,
(Страшно в полутемной зале, страшно и холодно мне, кругом — враги, и мы так одиноки… В страшное, темное время мы родились с вами, Гийом, и мы живем в стране волков — так спойте же, мой трубадур, мой возлюбленный, чтобы стало светлей. Вот, есть любовь, маленькая горячая свечка, и ей так опасно гореть в этом черном бросселиандском лесу — и ее надо беречь. А то, что она когда-нибудь может и погаснуть — не причина ли это любить ее еще сильнее?.. Мы любим то, что уходит, и только потому знаем ему истинную цену…)
— …Я почитаю Любви завет святой, Не уступаю Я прихоти пустой, О вас мечтаю, Не нужно мне другой. И счастье знаю, И одержим тоской…Так двое любили друг друга в стране волков, и объятья их каждый раз бывали и объятьями спасающихся от смерти. Чудом избежавших кораблекрушения. Даже когда один из них…
— Зачем другого Искать в чужих краях? Блеск жемчуговый В смеющихся устах, Груди шелкОвой Мерцанье при свечах — Все это снова Предстанет в светлых снах. Коль так я б верен был Царю небесных сил — Меня б Он в рай пустил……Даже когда один из них этого не знал. Но здесь, в этой зале, находился еще третий человек, знавший обо всем, и у этого человека были свои планы. Свои печали и свои желания. Агнессе понадобились песни Гийома, ergo, ей понадобился Гийом.
…На самом деле она была из тех дам, что не любят любить. Любовь делает людей слишком беззащитными, заставляет зависеть от кого-то; а Агнесса де Пейралада никогда не желала ни от кого зависеть — она предпочитала быть сильной, а не слабой, любимой, а не влюбленной. Поэтому такой муж, как мессен Робер, вполне устраивал ее — он ее обожал, а она к нему не испытывала особой неприязни. Вот только будь он немножко познатнее и хоть чуть-чуть побогаче, чтобы им щеголять, как породистой собакой или дорогим кольцом… Впрочем, от добра добра не ищут, и как честная христианская жена Агнесса намеревалась хранить супругу верность. По крайней мере, до поры… Пока это ей не мешало.
Гийом для нее был еще не человек. Нет — пока только доказательство собственной силы, пробный камень, победа в состязании, еще один персонаж в длинном, очень интересном романе, который все время сам собою разворачивался у нее в голове… Это колесо она толкала перед сном, уплывая в стройный мир, где властвовала дама с черными волнистыми волосами, которой мир служил, ради которой он был создан — неважно, что ею же самой; да, дама, которая не могла не побеждать. Кроме того, Агнесса хотела песен. И еще — как ни смешно, Гийом ей понравился. Сама того не желая, она поняла, что Гийом хороший. И что он, наверное, очень нежный и слегка неловкий. Она поняла это случайно — по тому, как он смешно смущался перед эн Раймоном, как быстро и радостно он откликался на просьбы, как он слегка встряхивал головой, чтобы откинуть назад мягкие волосы, да — много по чему еще… Как бы то ни было, любое приглянувшееся блюдо надлежит попробовать.