Сердце убийцы

Кейн Челси

— И где же катер?

— Сгорел вчера во время пожара на стояночном причале — на том, что ближе к Сови-Айленду.

Арчи многозначительно поднял брови.

— Ага, — сказал Гейл. — Мы тоже подумали, что это, наверное, не случайно.

В больнице «Эмануэль» находился один из двух травматологических пунктов на всю округу. Именно сюда доставили Арчи Шеридана после вызволения из подвала Греттен Лоуэлл. Эта больница пользовалась предпочтением у врачей «скорой помощи», и ходили слухи, что многие горожане носили под одеждой футболки с надписью «ОТВЕЗИТЕ МЕНЯ В „ЭМАНУЭЛЬ“» на случай, если их посреди улицы хватит удар. Больничный главный

корпус был построен еще в 1915 году, и его невзрачные каменные стены стали почти незаметными на фоне стекла и стали новых, современных корпусов. Отец Сьюзен тоже лечился и умер тут от лимфомы за неделю до того, как его дочери сняли наконец ортодонтические скобки. Сьюзен поставила машину на стоянку для посетителей и зашагала к зданию, где в одном из кабинетов согласился встретиться с ней лечащий врач Шеридана. Вызывая лифт и поднимаясь на четвертый этаж, девушка предусмотрительно нажимала кнопки локтем — неизвестно, какую заразу оставили на них здешние больные.

Ей пришлось ждать еще тридцать пять минут, пока доктор Фергас освободится. Впрочем, приемная у него неплохая. В окно открывался чудесный вид на Западные холмы, гору Маунт-Худ, изгибы реки Уилламет. Но пахло здесь точно так же, как во всех прочих врачебных кабинетах, где Сьюзен побывала вместе с отцом, — гвоздикой и йодом. То был аромат мыла, каким пользовались, чтобы перебить запах человеческой плоти.

На краю стола были соблазнительно разложены несколько номеров журнала «Инстайл», но Сьюзен пересилила желание убить время и вместо этого за двадцать минут написала и подредактировала в блокноте вступление к очередному очерку. Затем проверила голосовую почту — сообщений не было. Набрала из записной книжки телефона номер Итана Пула — включился автоответчик.

— Итан, это я. Звоню, чтобы узнать, удалось ли тебе поговорить с Молли Палмер. Вообще-то мне уже начинает надоедать. — Она заметила, что секретарша доктора делает ей страшные глаза и показывает на стену, где висит знак, изображающий круг с перечеркнутым сотовым телефоном в центре. — Позвони мне, — добавила Сьюзен, прервала вызов и спрятала телефон в сумочку.

На кофейном столике поверх стопки журналов «Ю-Эс ньюс энд уорлд рипорт» лежал номер «Орегон гералд». Журналистка едва успела вытянуть первую полосу из-под раздела «Метро» и положить сверху на всеобщее обозрение, чтобы ее очерк заметили и прочли все желающие, когда в приемную вышел доктор Фергас. Он с извиняющимся видом пожал плечами, подал ей влажную руку и проводил в свой кабинет, минуя комнаты для обследования пациентов. Ему было за пятьдесят. Седые волосы острижены до короткой щетины, делая его похожим на тренера футбольной команды какой-нибудь техасской средней школы. При ходьбе он быстро перебирал ногами, наклонив туловище вперед и опустив плечи; висящий на шее стетоскоп свободно болтался, сжатые кулаки доктор сунул в карманы белого халата. Сьюзен пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать.

Кабинет Фергаса был тщательно обставлен в шикарном стиле поколения беби-бумеров. Его окна выходили на широкую коричневую ленту реки, петляющую между рваным контуром центральной части города на западном берегу и обшарпанными промышленными зданиями на восточном. В ясный день из Портленда видны три горные вершины: Маунт-Худ, Сент-Хеленс и Маунт-Эдамс. Но вообще портлендцы, произнося слово «гора», имеют в виду прежде всего Маунт-Худ. Фергасу крупно повезло, что он может созерцать ее прямо из своего кабинета. Белый заснеженный конус впивался в голубое небо, как акулий зуб. Во всяком случае, такие ассоциации вызывало это зрелище у Сьюзен. Наверное, потому, что она не любит кататься

на лыжах.

На полу поверх стандартного синтетического покрытия лежал дорогой восточный ковер ручной работы. На большом, во всю стену, стеллаже расположились научные труды по медицине, а также современная художественная литература и книги во восточным религиям. На другой стене красовалась огромная черно-белая фотография Фергаса с роскошным «харлей-дэвидсоном», затмевая развешанные по соседству обязательные медицинские дипломы хозяина кабинета, — он не скрывал своих увлечений. На одной из полок стоял навороченный радиоприемник, наверняка настроен на станцию, передающую классический рок, с уверенностью решила Сьюзен.

— Итак, Арчи Шеридан, — произнес доктор Фергас, открывая лежащую перед ним голубую папку.

— Могу предположить, что вы с ним предварительно проконсультировались, — улыбнулась девушка.

— Конечно. Он прислал по факсу письменное разрешение раскрыть врачебную тайну. — Доктор коснулся листа бумаги на столе. — В наши дни нежелательно пренебрегать конфиденциальностью в вопросах здоровья, иначе страховые компании пронюхают слишком много. Будь вы даже ближайшим другом или родственником — без оформленной должным образом документации не обойтись.

Сьюзен положила на стол цифровой диктофон и посмотрела на Фергаса, вопросительно подняв брови. Тот утвердительно кивнул. Сьюзен включила запись.

— Значит, я могу задавать вам любые вопросы?

— Для начала я хочу вкратце рассказать о ранениях, полученных детективом Шериданом при исполнении служебных обязанностей в ноябре 2004 года.

— Прошу! — Сьюзен открыла блокнот и ободряюще улыбнулась.

Фергас принялся споро и деловито излагать содержание медицинской карты Шеридана.

— Доставлен машиной «скорой помощи» в приемное отделение в двадцать один час сорок три минуты тридцатого ноября. Состояние критическое. Шесть сломанных ребер, многочисленные рваные раны на груди, колотая рана брюшной полости, опасная для жизни степень наркотического отравления. Произведена срочная хирургическая операция по восстановлению пищевода и стенки желудка. Наиболее поврежденный участок пищевода заменен отрезком кишки. Да, и еще она удалила ему селезенку.

Сьюзен, которая до сих пор лихорадочно записывала в блокнот, остановилась и подняла голову:

— Удалила селезенку?

— Совершенно верно. Об этом тогда не сообщали прессе, поскольку Греттен Лоуэлл довольно грамотно перекрыла кровоснабжение селезенки и наложила шов. Однако открылось небольшое кровотечение, и чтобы его устранить, нам пришлось повторно оперировать.

Кончик ручки Сьюзен оставался в неподвижности, упираясь в листок блокнота.

— Разве такое возможно? Разве можно просто взять и удалить у кого-то селезенку?

— Ну, если есть опыт… — ответил Фергас. — Этот орган не имеет жизненного значения.

— А что она… — Сьюзен нервно постучала ручкой по странице. — Для чего ей понадобилась удалять селезенку?

Фергас глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Кажется, она переслала ее в полицию. Вместе с бумажником.

Журналистка изумленно округлила глаза и сделала пометку в блокноте.

— Это самое шизоидное дерьмо, о каком я когда-либо слышала! — Она ошеломленно покачала головой.

— Да, — согласился Фергас, подавшись вперед. Беседа явно пробудила в нем профессиональный интерес. — Мы тоже удивились. Это сложная операция. Организм Шеридана подвергся септическому шоку, и функциональная деятельность некоторых органов оказалась на грани остановки. Ему бы не выжить, не окажи ему Лоуэлл срочной медицинской помощи на месте.