Сердце в подарок
Шрифт:
Меньшая, правая — «белый» берег, где всё из грейдарского мрамора: королевская резиденция, особняки знати, общественная библиотека, модные лавки, рестораны, ратуша и монументальный храм Всех Богов на центральной площади — буднично мелькают в окне экипажа по мере того, как мы углубляемся в паутину городских улиц.
Левая часть — «серый» берег (скорее остров, потому как центральный городской канал и широкая лента Вледы сливаются воедино ниже по течению) — вотчина среднего класса, порта, торговых рядов, многочисленных мастерских и разнообразных контор.
Есть
Ослепительная твердыня монархии безоговорочно довлеет над всей столицей, хищно устремляя шпили башен к недоступному прочим солнцу. А позади неё, в падающей тени, к отвесным склонам неопрятными осиными гнездами лепятся жалкие трущобы.
Непосредственная близость такого «соседа» абсолютно не смущает даревскую знать: от блистательного общества «тень» отделяет прочная грань магического купола, единственный выход из него находится далеко за пределами «белого» берега под неусыпным надзором стражников.
Говорят, в солнечный день, с дворцового балкона можно увидеть, как внизу копошатся неприметные людишки будто чёрные муравьи.
Ненавижу Дарев! Этот город ни капли не изменился: снобы-особняки всё так же соревнуются в обилии украшений на фасадах; пестрые, но какие-то безликие витрины заманивают грудами товаров на любой вкус и кошелек; на улицах вечная суета-сует и несмолкаемый человеческий гомон, от которого ломит виски.
А ещё липкий туман, что пристает к телу второй кожей. Редкие солнечные лучи с трудом пронзают его рыхлую плоть, скупо одаривая прохожих теплом и светом, как отъявленный скряга — золотом.
Вечность назад я поклялась, что больше не ступлю на влажную мостовую, не вдохну сырой, тяжелый, пропитанный речными запахами воздух.
И вот я здесь.
Резко задернув шторы, откидываюсь на мягкое изголовье и закрываю глаза. Полумрак и мерное поскрипывание экипажа по брусчатке убаюкивает, окутывает сонной негой. И сколько бы я не уговаривала себя, безжалостная память в очередной раз возвращает в тот единственный день, когда Дарев сиял всеми красками мира. Его извилистые улочки, нагретые солнцем, утопали в пышной зелени, в каналах мелодично плескалась прозрачно-голубая вода, в воздухе витали восхитительные ароматы цветов, сладостей и свежей выпечки, а жизнь казалось прекрасной, беззаботной, полной радужных надежд.
Глупая, глупая Мири!
***
Три года назад
— Он приехал, приехал! Слышишь, Мири? Такой краса-авчик….
Тринадцатилетняя Люсиль бешено скачет вокруг, то и дело дергая за платье. Я и сама бы запрыгала, но как старшая сестра, сохраняю невозмутимость. Хотя сердце в груди бешено колотится, поет, взмывает птицей, и шальная улыбка невольно раздвигает губы.
Эдвард Тьер, моя первая любовь.
Тот, кто снился ночами, украшал альбомы для рисования, занимал все мысли на
Наши родители договорились о браке давно, но помолвка не объявлялась публично. В глубине души я боялась, что она вообще не состоится. Однако страх не мешал мечтать и надеяться.
Эдвард…
Высокий, статный, красивый, улыбчивый. С глазами ярче летнего неба и пламенной шевелюрой. Его невозможно не заметить, в него невозможно не влюбиться. Лучший ученик военной академии, единственный наследник богатого знатного рода, приближённого к королевской семье — лакомый трофей брачной охоты.
Я сгорала от ревности, не имея возможности заткнуть болтливые рты, когда весь последний год юные аристократки алчно спорили, кому же он достанется.
Несколько дней назад я случайно подслушала часть разговора наших родителей… И да! Долгожданная помолвка всё-таки состоится. А значит сегодня на балу в честь моего шестнадцатилетия, я наконец-то официально стану невестой.
С каким же наслаждением я утру нос всем столичным красоткам, безутешно вздыхавшим по рыжему. Моему рыжему.
Пора.
Последний раз смотрю на себя в зеркало и поправляю непослушную русую прядь. Провожу руками по светло-серому шёлковому платью, разглаживая мелкие складки.
Идеально!
Я специально подбирала фасон, напоминающий свадебный наряд. Изящное алонское кружево, нежная россыпь мелких сверкающих жемчужин. Ещё бы тиару в волосы и хоть сейчас в храм.
Всё должно пройти безупречно!
Мои глаза мерцают предвкушением, а щёки смущённо розовеют.
Я готова.
Готова спуститься и сделать шаг в новую счастливую жизнь, став Мирандой Тьер.
***
— Лэди Сиал…
— Л-лэд Тьер…
— Вы подарите мне этот танец?
Спокойно, Мири, дыши. Проглоти колючий комок в горле и хватит уже краснеть. Это твой будущий муж. Улыбнись ему. Вот так, смелее.
Мои ладони моментально намокли, а по спине неприятно скользнули капельки пота, и шёлковая ткань прилипла между лопаток.
Сглотнув, облизываю пересохшие губы. Мимолётно оттираю руки и подаю трясущуюся конечность, с облегчением отмечая спокойный и доброжелательный взгляд Эдварда без тени насмешки. Он галантно склоняется, подхватывает кисть, и я следую за ним на негнущихся ногах в центр зала.
Наша пара отражается в многочисленных зеркалах. Светло-серое, темно-синее и огненное. Цвета зимнего утра.
Постепенно вокруг появляются новые пары. Эдвард небрежно кивает знакомым, а я не могу оторвать от него взор.
Боги, какой же он красивый!
Чистый высокий лоб, широкие ровные дуги темно-рыжих бровей, по-девичьи длинные ресницы над лазурной синевой глаз. Ярко выраженные скулы, мужественный подбородок, гладко выбритые впалые щёки. Вот бы нежно обхватить их, пленить, чтобы безотрывно любоваться самым прекрасным лицом на свете, забывая обо всем.