Сердце в подарок
Шрифт:
Щёки вспыхивают, а глупое сердце завороженно пропускает удар. Меня окатывает огнём с ног до головы и, словно очнувшись, я выдергиваю ладонь, нервно восклицая:
— Согласна!
Боги! Стискиваю пальцы в замок, скрывая дрожь, и вздыхаю украдкой. Ближайшие пару недель мне придётся жить с ним в одном доме… Я просто не выдержу!
Но, можно ведь притвориться, что принимаю его дружбу? Это — меньшее из зол. Да! Да, я просто притворюсь и тогда, он не будет… не будет так.
— И ещё…
— Что-то ещё?
Ему что,
— Я предпочитаю, когда друзья называют меня по имени. Так намного проще… Мири.
Что?!
***
«Клара, мне нужна твоя книга».
Буквы вспыхивают золотом и исчезают. В ожидании ответа, задумчиво грызу кончик стального пера-артефакта. Где бы ни была Клара, она уже знает о послании.
Белый лист пуст.
Рассеянно переворачиваю страницы старинного фолианта, любезно предоставленного лэдом Эмилем. Ему, как архивариусу королевской библиотеки, позволено многое. В том числе — доступ к запретным книгам. Это восьмая за последнюю неделю.
Пролистываю не глядя, потому как описанные проклятия не подходят. Любовная магия имеет все оттенки красного. Проклятия рыжего с каждым днем наливаются мраком, свойственным темным чарам.
Но кровная клятва запрещает чёрным магам вредить жителям королевства. Тем более аристократам. Не понимаю…
— Миранда? — Негромкий стук в дверь заставляет подпрыгнуть на месте. — Можно войти?
Эдвард?!
— Минуточку! — Судорожно захлопываю книгу, вскакиваю и несусь к зеркалу. Так и есть — под носом чернильная клякса. Намочив платок, отчаянно тру пятно, но только ещё больше размазываю его.
Хватит! Прекрати, Мири! Платок летит на пол.
Эдвард обещал не ухаживать, и он держит слово. Почему же всякий раз, когда я вижу его, хочется выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Я ведь не простила? Не простила же, да?!
В бешенстве врезаю кулаком по столешнице и сдавленно охаю: фарфоровый кувшин подпрыгивает и с грохотом летит на пол, обдавая холодной водой.
— Миранда, что у тебя?! — Эдвард врывается в комнату как ураган и растерянно замирает. — Ты что, плачешь?
Вот именно! Сижу тут в луже и рыдаю, как последняя дура. Я ничего не могу: ни с проклятиями разобраться, ни демоново пятно отмыть.
— Мири… — Рыжий опускается рядом, суёт полотенце в руки и аккуратно собирает осколки, — не расстраивайся, это всего лишь кувшин.
Он притягивает к себе, проводит ласково по волосам. И я реву ещё громче. Не хочу, чтобы он умирал, не хочу!
Тёмная магия безжалостно высасывает его жизнь день за днём, а я не в силах её остановить. Замедлить — да. Но уничтожить полностью не могу.
— Эдвард, прости, — всхлипываю. — Я бесполезная гусыня.
— Вот ещё, — рыжий насмешливо фыркает, — ты очень полезная гусыня.
— Что?! — слёзы моментально высыхают, и я возмущенно вскидываюсь: — Как вы меня назвали,
— А что такое, лэди Сиал? Я только повторил ваши слова.
Невыносимый! Несносный! Рыжий!
Резко встаю, складываю руки на груди, задираю подбородок и надменно требую:
— Лэд Тьер, немедленно покиньте мою комнату. Вы не имеете права находиться наедине с незамужней лэди.
— Ох, простите великодушно, — рыжий легко поднимается, продолжая нахально скалиться, — я думал у обрученных есть послабления. Извините за вторжение, дорогая невеста, — он пятится, не прекращая паясничать.
— Вон! — рявкаю, для верности швыряя скомканным полотенцем.
Эдвард юркает за дверь, успевая в последнюю минуту. Комок ударяется, шлепается на пол, и я слышу тихий смех в коридоре.
— Мири, как успокоишься, приходи в гостиную пить чай.
Глупый, глупый рыжий! Ему бы плакать, что осталось так мало, а он шутит.
И глупая, глупая я!
Глава 3
Я работаю с проклятиями Эдварда через день. Я бы работала ежедневно, но магический откат с каждым разом всё сильнее накрывает меня, оставляя без сил. Демоновы проклятия неохотно отдают свою добычу. Одно из них — то, что связано с головой — подчиняется лучше, но второе…
После лечения Эдвард выглядит как покойник. Собственно говоря, мы оба выглядим, как два ходячих мертвеца — осунувшиеся, бледно-зелёные, с синяками под ввалившимися глазами. Настойки мэтра Лурье ненадолго возвращают бодрость, но постоянно их пить нельзя: в составе сильнодействующие травы, выжигающие магический резерв.
И если рыжему, не обладающему даром, грозит неприятное, но не смертельное привыкание, я рискую остаться «пустой», напоминая старый дырявый сапог.
— Достаточно, Мири. — Эдвард несильно сжимает мою ладонь, отвлекая.
— Ещё немножко. Потерпи, прошу.
То проклятие, что опутывает лоб и затылок Эдварда, нехотя вытягивает из виска одно из тонких щупалец. Магическим зрением я вижу, как оно дрожит, выпуская в воздух гибкие шипы-отростки, словно ищет новую жертву.
Ну, уж нет! Не в этот раз! Отстань от Эдварда, гадость!
Будто услышав, мерзкое щупальце с сухим треском лопается, отпадая. Оно подергивается на ковре, источая тошнотворную слизь, и постепенно испаряется под действием исцеляющей силы.
Боги, какая пакость! Хорошо рыжий не видит.
— Получилось! Эдвард, у меня получилось! — кричу, но вместо крика из горла доносится сдавленный шепот.
— Миранда, хватит! — Злится рыжий и встряхивает меня за плечи.
Глупый, он не понимает — мне удалось. Одно из неизвестных проклятий можно уничтожить. Спасибо вам, боги!
— Нам нужно прекратить это.
— Что? — переспрашиваю удивленно, взирая на него снизу вверх. Моя голова покоится на коленях Эдварда и его пальцы перебирают волосы.