Сердце в залоге
Шрифт:
– Вот, маленькая моя, держи, это тебе! – тетя Люба с довольной улыбкой вручила Марине только что собранный букет, замяв предыдущую тему. – С возвращением домой! Только, - тут Люба бросила обеспокоенный взгляд в окно. – Как ты его довезешь? Ветрюган такой! Давно такой бури не было, того и гляди, деревья повалит. Вон как качает!
Она не преувеличивала, шторм усиливался, пригибая все к земле, и деревья не были исключением. Смотреть на подобное буйство природы становилось немного страшновато. Тут бы и правда, скорее ехать домой. Только к отцу совсем не хотелось,
– Доберусь как-то, - Марина устало пожала плечами, прикинув - а не снять ли ей номер в отеле?
Конечно, отец взбесится, ну так а почему бы и нет? И хоть сейчас она не испытывала того горького восторга при мысли о том, что сумеет достать родителя, который отравлял душу раньше, - вариант казался неплохим. Обо всем остальном она просто старалась не думать.
Уткнувшись носом в цветы, Марина глубоко вздохнула. Надо было определяться, но так не хотелось покидать уютную атмосферу цветочного магазина и привязанности Любы. За месяцы, проведенные в другом городе, Марина успела отвыкнуть от изматывающего напряжения, которое было частью ее жизни здесь. И тетя Люба, кажется, понимала это. Потому и не торопила особо. Наоборот, прибрав на рабочем столе, подошла и молча обняла Марину. Крепко и мягко. Почти так, как это когда-то делала мама.
Воспоминания накрыли, будто одеяло, грудь сдавил ком, и, даже для себя неожиданно, Марина вдруг всхлипнула, поняв, что ее душат рыдания.
Так много всего всколыхнуло в ее душе возвращение! Сколько же всего пережила она в этом городе! Словно поняв это все, тетя Люба с горестным вздохом обняла ее еще крепче, нежно погладив по голове.
– Ну, будет, будет, маленькая. Не плачь. Ты сильная, и не с таким справлялась, - попыталась ее, видимо, успокоить Люба, даже чуть покачивая. – Все поборешь.
Марина улыбнулась, радуясь, что Любе не видно горечи этой улыбки. Глубоко вздохнула и уже было собралась с деланой бодростью согласиться. Кивнуть и сказать: да, справится. И не таких медведей приручали…
Но тут, словно подтверждая ее давнюю примету «не к добру», пусть и не произнесла она этого вслух, на улице что-то оглушающе громко затрещало, загрохотало. Раздался хлопок, тетя Люба испуганно вскрикнула, и весь магазин вдруг погрузился в темноту и тишину. То есть завывания ветра, шум ливня остались. А также еще какой-то треск. А вот электричество, однозначно, исчезло. И кажется, не только у них, а и на всей улице. Во всяком случае, не горели и фонари.
Несколько секунд Марина ошарашенно хлопала глазами, отчего светлее не становилось. Но все-таки заставила себя собраться. Да и минутная слабость уже прошла.
– Похоже, порвало провода, - как можно более бодро предположила она самый вероятный вариант, стараясь успокоить Любу. – Надо все закрывать и уходить. Я тебя отвезу…
И вот тут все стало совсем плохо, иначе не скажешь: прервав ее предложение доставить Любу домой, дверь магазина с грохотом распахнулась, сопровождаемая бешеным дребезжанием дверного колокольчика, и в сумеречном свете с улицы на пороге появился огромный массивный силуэт, закрывший едва
Тетя Люба снова вскрикнула, крепче вцепившись в плечи Марины. Только, похоже, теперь она искала поддержки. И понятно с чего – это все уж очень напоминало сцену из какого-то фильма ужасов. Честно говоря, Марине тоже на какое-то мгновение стало жутко.
Ровно до того момента, как эта громадина на пороге вдруг не начала говорить:
– Какого лешего ты шляешься по городу в такую погоду?! Где твои мозги?! – он это буквально проревел.
ГЛАВА 2
«Странно, обычно, чтобы довести его до такого состояния ей требовалось несколько часов изводить вечно контролирующего себя Михаила. Что ж это он сейчас сходу на взводе? Все эти месяцы себя накручивал?»
Мысли стремительно понеслись куда-то не туда. Марина мимоходом отметила, что Люба расслабилась, поняв, что в магазин ворвался не маньяк. А вот ей самой легче не стало. Наоборот, первоначальный жуткий страх стремительно сменялся другой гаммой эмоций, которые оглушали и душили похлеще недавнего приступа тоски, и впору было просто завыть от накатившего трепета какого-то ужасного предвкушения, дрожи сладкого ужаса и такой нужды, что сердце камнем застыло в груди. А потом зачастило, не давая нормально глотнуть воздуха.
Но Марина не зря провела все эти месяцы, и хоть как-то научилась справляться с собой. Причем достаточно быстро. А потому они почти одновременно с тетей Любой, хоть и с совершенно разным интонациями, выдохнули:
– Михаил Евгеньевич! – определенно облегченно обрадовалась Люба, видимо, уверенная, что для Граденко не бывает нерешаемых ситуаций.
– Не ори, - тихо и просто произнесла Марина.
Ее просьбу было почти не слышно за возгласом Любы, но Михаил, кто бы сомневался, услышал именно это.
– Я еще и не начал орать, уж поверь, - с холодной угрозой, да такой, что у нее дрожь прошла по позвоночнику, произнес он. Но тон изменил, понизив голос.
Только Марине от этого лишь страшнее стало. Однако она не собиралась ему этого показывать. Пусть он уже и подошел впритык, нависнув над ней всей своей громадой. Из-за отсутствия освещения и долгого перерыва, она отвыкла, и потому сейчас действительно иррационально опасалась, не в состоянии представить, что у Михаила внутри.
– Быстро закрывайте тут все и домой. На улице уже несколько деревьев повалило, порвало провода, нечего сидеть, - повернувшись в сторону Любы, распорядился он.
И та без всяких споров принялась собираться настолько быстро, насколько это было возможно в темноте и наощупь. Марина даже немного обиделась. А Граденко тут же воспользовался освободившимся пространством и с силой сжал ее плечо, словно обездвижил на случай, если она решит вновь скрыться.
– Мы как раз собирались уходить, - не показывая все, что бушует внутри, все тем же тихим голосом произнесла Марина, даже радуясь темноте. Выражение ее глаз и лица всегда были для него открытой книгой и ничего не удалось бы от Миши скрыть.