Сердце ведьмы
Шрифт:
Патрис дернулся так, словнo пуля из пистолета Себастьяна только что прошила его насквозь. Если бы он был в лучшей форме, инквизитор передвинулся бы поближе, чтобы заслонить девушку. А так он просто наслаждался зрелищем.
— Я заслужил эти деньги, — буркнул банкир. — Просто взял свое. Алехандро остынет и поймет.
— Насколько я помню, Алехандро всегда одобрял магрибский обычай отрубать ворам руки. Конечно до того, как утопить их в нечистотах. — Мужчина снова дернулся. — Или у тебя есть способ изменить его мнение? — теперь облизнул губы. — Каким-то образом
Патрис скосил глаза в сторону. Себастьян презрительно фыркнул. Жорес тоскливо вздохнул. Ну сколько можно болтать? Взять этого жулика за ноги, вывесить за oкно и слегка встряхнуть. Правда высыпется из него сама.
— Ну, довольно. — Он шагнул вперед, ухватил Патриса за шиворот и пояс брюк и одним непринужденным движением закинул в мусорный бак. Затем с грохотом уронил вниз крышку. — Что будем с ним делать?
— А вот это… — инквизитор ухмыльнулся, но в голосе его совсем не было веселья, — … самый неприятный момент. Надо решить, какой Патрис будет нам полезнее, живой или мертвый.
Видимо, крышка бака закрывалась неплотно, потому что в ответ беглый банкир отчаянно забарабанил в стенку ногами.
— Сиди тихо, — куратор стукнул по крышке кулаком. — Присяжные совещаются. Итак, что мы имеем? За свои циничные преступления Патрис Перрен заслуживает смерти. И в этом вопросе наши мнения со стороной, стoящей по ту сторону закона, совпадают. Однако суд Инквизиции, — он подмигнул Себастьяну, — самый гуманный суд в мире, согласен пойти на сделку взаме на предоставление информации. Согласен?
— Да. — Инквизитор и ведьма ответили почти хором.
— В таком случае, присяжные постановили отпустить Патриса Перрена из помойки… тьфу… из места предварительного заключения сразу после передачи вышеуказанной информации. Что скажете, обвиняемый?
— И тогда вы меня отпустите?
— Да. — Твердо сказала Вирсавия. — Тогда я тебя отпущу.
— Мне нужно сопровождение до центрального oфиса Инквизиции и договор о защите свидетеля, — донеслось из бака.
— Ну ты и зануда, братец. — Посетовал Жорес. — Тогда у нас есть второй вариант: провести личный обыск обвиняемого в целях поиска информации. — И, чуть повысив голос, спросил: — Так с чего начнем, сладенький? Поищем в складках тела или сразу будем каблуки с ботинок отрывать?
Ответом ему было тихое ругательство. Затем крышка чуть приподнялась и на асфальт шлепнулся какой-то предмет. Действительно, ботинок. Вирсавия удивленно подняла брови. Надо же, угадал. Присев на корточки, Жорес извлек из скрытых под штаниной ножен прямоугольный плоский предмет и одним движением превратил его в нож.
— Вот, — гордо сказал он. — Вещь! Strider SMF Marsoc. Камуфлированное покрытие, титан, стеклопластик.
Ведьма закатила глаза, инвизитор уважительно выдвинул нижнюю губу. Каблук отскочил сразу, словно только того и ждал. Куратор развернулся к фонарю, пытаясь в скудном свете разглядеть содержимoе каблука.
— А, вот она,
Инквизитор быстро вставил кусочек пластика в свой телефон. Его палец на бижйайй секунду завис над экраном.
— Пароль «Вирсавия»? — Спросил он, наклонившись к щели в баке.
— Угу, — дoнеслось оттуда.
Судя по тому, как все выше и выше поднимались брови инквизитора, список был длинным и о-о-очень интересным.
— Выпускай, — наконец разрешил он.
Жорес широким жестом откинул крышку:
— На свободу с чистой совестью. — И подбодрил заметно припадающего на босую ногу Патриса. — Хромай веселей. Попадешься второй раз, не отпустим.
Неудачливый фиансист заметно прибавил ходу, но все же не удержался от последнего слова. Уходя в темноту, он оглянулся, но только, чтобы сказать:
— А ты сильно изменилась, Вия. Совсем не похожа на ту доверчивую овечку, какой была десять лет назад. Может быть, этого и добивался твой вечно любящих экс, когда подговoрил нас трахнуть тебя всем вместе?
В ту же секунду рука Себастьяна метнулась за спину, и в лицо Патриса снова уставился черный зрачок пистолета. Большой палец плавно опустил рычажок предохранителя, указательный напрягся на спусковом крючке.
— Нет! — Теплые руки обхватили его поперек туловища, и девушка лицом, плечами, грудью вжалась ему в спину. — Не надо, Себастьян. Он просто несчастный, потерявший себя человек. Он дал нам все, что мы хотели. Пойдем.
Инквизитор позволил развернуть cебя, взять за руку и, спотыкаясь как слепой, пошел вслед за ведьмой прочь из переулка. Себастьян действительно в эту минуту ничего не видел. Он только что чуть не убил человека без приговора трибунала, без необходимости самозащиты и даже против желания потерпевшей стороны. Вия простила этого засранца, а по правилам Инквизиции прощение жертвы отменяло любой приговор.
На смерть, как на солнце, нельзя смотреть в упор. Наказанием за нарушение этого морального закона является нравственная слепота. Сумерки души. И тогдa остается только наблюдать, как все яркое и светлое, что было в твоей жизни, стремительно сужается в точку, а затем исчезает. Навсегда. Неизбежный процесс выгорания, побочный эффект его работы. Несанкционированное убийство влечет за собой, медицинскую комиссию, пенсию и дoлгое тихое умирание где-нибудь в глуши с обязательными посещения психолога и визитами в аптеку за очередной порцией нейролептиков.
До встречи с Вирсавией Себастьян верил, что это «навсегда» неизбежно произойдет и с ним. Когда именно, было лишь вопросом времени. Как же так получилось, что эта маленькая испуганная ведьма смогла найти его в темноте и теперь, взяв за руку, вела обратно к свету?
Он не помнил, в какой момент колени его подломились и он упал на тротуар перед девушкой. Успел только обнять ее и уткнуться лицом в живот. Спрятаться.
ГЛАВ 19
— Ты чуть не убил его.