Сердце волка

Шнайдер Анна

— Не только поэтому. — Он немного помолчал, а потом попросил: — Пожалуйста, обними меня. Я хочу обнимать тебя хотя бы сегодня.

Перед тем как прижаться к Нарро, я ещё раз посмотрела ему в глаза. Я почти заставила себя не отводить взгляд несколько секунд, рассматривая его лицо.

Я бы хотела, чтобы оно отпечаталось у меня на сетчатке. Чтобы не забыть ни одной чёрточки… чтобы, закрывая глаза, я могла мысленно увидеть Нарро.

А потом я осознала, что он смотрит на меня точно так же. Он делал то же самое — запоминал мои черты. И улыбнулся, заметив, что я поняла.

Я

впитала в себя эту улыбку, а затем наклонилась и обняла его изо всех сил.

Это были печальные, но очень счастливые часы. Пожалуй, самые счастливые в жизни Нарро. Рональда прижималась к нему, позволяла гладить по голове, перебирать волосы, сжимать ладони. И он наслаждался этой близостью.

Он знал — в последний раз.

— Почему глаза не поменяли цвет? — прошептала она, вложив руку в его ладонь. — Почему они остались голубыми и у меня, и у вас?

— Я не знаю, — ответил Нарро просто. — Никто не знает. Мы с тобой стали первыми оборотнями, подчинившими своих волков до оборота, а не после, и уже в солидном возрасте. Возможно, если не поить волчат зельем, запирающим вторую ипостась до Ночи Первого Обращения, их глаза тоже не будут желтеть после первого оборота. Но проверять эту теорию я пока не решаюсь.

— А искорки?

— Опять же, это лишь предположение… Жёлтый цвет весь ушёл в искорки, а кружатся они из-за магии. В том числе и магии Разума.

— А почему все в стае видели у вас жёлтые глаза? Зачем?..

— Когда я вернулся… я ненавидел наших с тобой сородичей, Ро. — Он почувствовал, что она вздрогнула, и легко коснулся губами её волос, утешая. — Я не хотел показывать им настоящие глаза. А потом… просто привык. Наверное, я слишком ко многому привык за эти годы.

Рональда вздохнула и задумалась. Прижалась сильнее и положила ладонь ему на грудь.

Нарро улыбнулся. Интересно, что она сейчас придумает, какой вопрос задаст?

— В тот раз… когда я перенеслась в вашу спальню и… вы меня поцеловали… помните?

— Помню.

Он улыбался. Я чувствовала улыбку в его голосе и… и просто чувствовала. Не знаю, как…

— Дэйн… То есть, вы… Вы тогда сказали, что я должна отвыкать от вас. Посоветовали отвыкать, помните? Почему?..

Нарро ткнулся носом в мои волосы и глубоко вздохнул. И я, покраснев, вдруг вспомнила, как спрашивала Дэйна, чем я пахну. Мне до сих пор было странно думать о том, что я спрашивала об этом дартхари.

— Ты уехала, но я продолжал надеяться, что ты вернёшься. И я хотел подтолкнуть тебя… к решению. Понимаешь, Ро? Невозможно так — уехать, но при этом остаться здесь. Думать, вспоминать, возвращаться мысленно. И я хотел, чтобы ты поняла это.

— И отвыкла от вас?

— Нет, конечно. Я хотел, чтобы ты вернулась. Но это твой выбор. Твоя жизнь. И твоя судьба.

Я зажмурилась.

Было очень больно. Где-то в груди. Хотелось плакать. Но я не буду плакать.

Я хотела бы, чтобы он понял. Понял, что дело не в нём. Я просто хочу быть счастлива, но я не могу быть счастлива здесь. Здесь слишком много боли, слишком много прошлого. А там…

—

Я понимаю, Рональда, — сказал Нарро, словно знал, о чём я думала в тот момент. — Если бы я не понимал, я бы не отпустил тебя. Я сам был на твоём месте, поэтому знаю, насколько это важно — найти друзей, стать счастливым, научиться любить не только других, но и себя. Здесь ты этому не научишься. Даже со мной. Если уж я не смог научить тебя за десять лет… И я прошу прощения за это. За то, что не смог. За то…

— Нет, нет! — Я подняла голову, обняла Нарро за шею и прижалась лбом к его подбородку. — Не нужно, пожалуйста. Я не хочу слышать… Да, я злилась на вас, когда всё узнала. Но теперь я понимаю и ни в чём вас не виню. Вы же спасли меня, вы десять лет были моим лучшим другом, и я… я…

Я по-прежнему не могла сказать ему это. Даже сейчас, зная, что он тоже любит — я не могла сказать! Задыхалась, но не могла.

И Нарро понял это.

Прикоснулся рукой к моему подбородку, как делал много раз раньше, наклонился и поцеловал в губы.

— А как вы научились превращаться в одежде?

— Случайно. Торопился, забыл, а когда опомнился, уже стоял посреди двора белым волком. Потом столько штанов и рубашек изорвал, пытаясь повторить этот эксперимент… Несколько месяцев дело не двигалось, но я всё-таки смог. Ты тоже сможешь, уверен. Только не повторяй моих ошибок, вместо одежды бери кусочки ткани.

Я засмеялась. Я даже знала, где именно буду тренироваться…

На крыше дворца.

— А почему — Нарро? — Некоторое время я не решалась задать этот вопрос, но, набравшись храбрости, всё-таки выпалила.

— Я взял это имя из-за своего наставника, Форса. Он вечно повторяет: «Я не надеюсь. Я верю» — вот поэтому я и назвался Нарро.

— А я, получается, надеюсь, — пошутила я, имея в виду своё имя, и с замирающем сердцем слушала, как дартхари смеётся.

— Получается, Рональда.

Этот вопрос она задала, когда небо начало светлеть. Рассвет всё приближался, и никогда в жизни Нарро так не хотелось, чтобы он не наступал.

— Что показала вам араэу?

Дартхари вздрогнул.

— Откуда ты… впрочем, зная характер этого дерева, стоит ли удивляться.

— Вы правы, — Рональда улыбнулась, — она тоже кое-что показала мне. Я до сих пор не поняла, что это было.

— Значит, ещё не время. Потом поймёшь. А мне она показала два дня из моей жизни. Точнее, два утра. Первое уже в прошлом. То самое утро, когда ты уехала из Арронтара вместе с Грэем. А второе… второе — сегодняшнее.

Рональда оцепенела. А потом подняла голову и посмотрела на Нарро с такой болью… Чуть приподнялась и прикоснулась губами к его щеке — будто просила прощения.

Араэу сказала тогда, что женщина, которую он полюбит, уйдёт от него дважды. Но Нарро давно пережил это предсказание и нашёл утешение.

Араэу сказала, что Рональда уйдёт, но не говорила, что она не вернётся.

Мы сидели так, пока небо не начало светлеть. Потом его краешек над лесом чуть порозовел, а воздух стал теплее.