Сердце волка

Шнайдер Анна

— А если бы я не был магом Разума, они тоже могли бы меня выбрать?

— Да, — Аравейн кивнул, — только, возможно, для подобного доверия понадобилось бы гораздо больше времени.

Он достал ещё по одному куску хлеба и сыра и протянул Дэйнару.

— Так что твоё нежелание употреблять в пищу мясо вполне объяснимо. Съесть живое существо для тебе подобных — как если бы человек съел человека. Этому противится твоя суть, Дэйн.

Юноша облегчённо улыбнулся.

— Хорошо. А то меня в детстве за это лупили нещадно. И считали ещё одним доказательством моего уродства, все остальные-то

оборотни любят мясо.

Взгляд Аравейна на миг стал острым, словно кинжал.

— Там, куда я тебя везу, подобного не случится. Да и твой будущий учитель тоже мясо не употребляет.

— Он маг Разума?

— Разумеется. Самый сильный в Эрамире. Впрочем, ты, если постараешься, когда-нибудь сможешь его превзойти — потенциал у тебя огромный. Ладно, засиделись мы тут с тобой. Давай, поднимайся, пора двигаться дальше. Если поторопимся, к вечеру будем в Нерейске.

— Где-где?

— В Нерейске. Пошли, я тебе по дороге расскажу, что это за место.

На сей раз маг пожалел Дэйнара и сам установил щит не только против ветра, но и против солнца. Так что им с Чарой стало намного легче передвигаться.

В дальнейшем горбун и беловолосый маг ещё дважды останавливались в подобных «зелёных уголках», вырастающих посреди пустыни как из ниоткуда.

— Аравейн, — на третий раз Дэйн не выдержал, — я не понимаю — как это возможно? Вокруг жара, песок, а здесь…

Маг рассмеялся.

— Снежная пустыня специально устроена так, чтобы при желании — при очень большом желании, разумеется — её можно было перейти. Эти оазисы — часть магии самой пустыни, Дэйн. Так же, как ваш Древний Камень — часть магии Арронтара. И они показываются только тем, кого пустыня готова пропустить вперёд. А вот если путник ей не понравится…

— Я понял, — вздохнул юноша. — Хорошо, что мы с вами ей приглянулись.

— Я был бы удивлён, если бы оказалось наоборот, — расхохотался Аравейн, и Дэйнар решил не уточнять, что именно его так рассмешило. Горбун не привык нравиться кому-либо. Даже пустыне.

— Итак, — между тем, продолжал вещать маг, ни на секунду не замедляя шага лошади, — Нерейск. Ты, разумеется, не мог слышать это название, оно мало кому известно. Это город, который находится посреди Снежной пустыни и живут там люди, называющие себя пустынниками.

— Только люди? — уточнил Дэйнар.

— Можно и так сказать, — губы Аравейна тронула лёгкая улыбка. — Этот город был основан очень давно несколькими Арронтарскими беженцами. Оборотнями, то бишь.

— Беженцами?..

— Что ты так смотришь? Да, беженцами. Неужели ты думал, будто все оборотни, рожденные такими, как ты, погибали? Или что все родители, братья, сёстры — вели себя так, как твои? Отнюдь. Некоторые не хотели мириться и убегали из Арронтара. Не все бежали в Снежную пустыню, но те, кто стремился именно сюда, попадали к пустынникам. Так что этот народ весьма любопытен, Дэйн. Потомки оборотней, потерявших внутреннего волка. Потомки не способных к обращению.

Дэйнар молчал несколько секунд, не в силах осознать…

Получается… существовали и другие, похожие на него, боровшиеся за жизнь.

Но не этот факт так его поразил.

Неужели

ты думал, что все родители, братья, сёстры — вели себя так, как твои?

Да, он действительно так думал.

— Значит, были родители, сбегающие со своими волчатами? — тихо спросил юноша, изо всех сил стискивая ткань мешка, в котором сидела Чара.

— Были, — ответил Аравейн. — И братья, и сёстры, и возлюбленные. Но, как ты сам понимаешь, любой оборотень, находясь вдали от Арронтара дольше положенного, теряет внутреннего волка. Поэтому ваш дартхари никогда не уезжает дольше, чем на месяц. И все сбежавшие со временем перестали быть оборотнями. Даже те, кто умел обращаться.

Раздался громкий треск, и Дэйнар, от неожиданности подпрыгнув в седле, опустил голову — источник этого звука исходил от его рук.

Юноша тут же поднял ладони к лицу, ошеломлённо разглядывая выросшие из кончиков пальцев волчьи когти.

И если бы Дэйнару пришло в голову в этот миг оглянуться на Аравейна, он непременно заметил бы, какое облегчение отразилось на лице великого мага.

«Молодец, Лирин. Умница девочка. Я в тебе не ошибся».

— Что это? — выдохнул Дэйнар изумлённо.

— Разве ты не видишь? Когти.

Почему-то это невинное замечание полностью вывело его из себя.

— Коггггхххти? Какккххиие, к доххххлым кошшшкам, когггхххти?! — то ли прошипел, то ли прорычал юноша, сжимая кулаки так сильно, что по запястьям потекла алая кровь.

Его переполняла ярость. Ярость такая неистовая, что хотелось немедленно кого-нибудь убить. Зубами, когтями, и снова зубами… Причинить боль не меньшую, чем он сам испытывал все эти годы, пока жил в Арронтаре.

Какие когти?! Дэйнар знал, что не способен к обращению, что у него нет никакого внутреннего волка! Так какие когти?!

А самое главное…

Почему, почему, ну почему у кого-то были любящие родители, ради собственных детей бросившие Арронтар, а у него нет? Почему у кого-то были преданные братья и сёстры, а у него нет?

Почему его никто и никогда не любил?!

В душе что-то взвыло, а потом Дэйнар почувствовал, как чьи-то сильные руки стаскивают его с седла.

Это был Аравейн. Соскочив с лошади, он схватил юношу за грудки и поставил на землю, а затем плеснул в лицо холодной водой из фляги и залепил звонкую пощёчину.

— Успокойся! Слышишь меня, Дэйн? Успокойся!

Маг с тревогой смотрел в вытянувшееся, будто звериное, лицо Дэйнара, в его сверкающие от ярости глаза, и не знал, что ещё сделать, чтобы мальчик действительно успокоился.

Тогда Аравейн вздохнул и, прикрыв веки, потянулся к Дэйну разумом.

И как раз вовремя — юный оборотень уже начинал терять контроль над собой, когда вдруг услышал твёрдый, спокойный голос прямо у себя в голове.

Когда мы выходим за порог дома, то оставляем там многое — хорошее, плохое, счастливое или не очень. Так оставь же своё прошлое за порогом, Дэйн. Отпусти его. Я не прошу тебя простить их, я понимаю, что ты не сделаешь этого. Просто отпусти. Ты ничего не можешь поделать со своим прошлым, зато ты способен изменить будущее.