Сердце Запада
Шрифт:
– Я бы предпочла, чтобы Гас…
– Он занят. Какая из них тебе приглянулась?
Клементина сглотнула, расправила плечи и снова повернулась к пастбищу. Лошади сбились в табун в восточном углу. Низко спикировал ястреб, отбрасывая стремительную тень на взъерошенную траву. Табун, словно красуясь перед ней, пустился в галоп. В нем смешались все цвета земли: коричневый, рыжеватый, гнедой, чалый. Гривы и хвосты струились, а копыта сверкали серебром в мокрой траве.
– Как насчет той пятнистой? – сказала Клементина.
Той пятнистой. Боже. Рафферти взглянул
– Тебе он нравится лишь потому, что бросается в глаза.
Клементина наградила деверя упрямым взглядом.
– Я хочу именно его, мистер Рафферти.
– Слушаюсь, мэм.
Зак наклонил голову, чтобы скрыть улыбку, и скрутил лассо. Выбранный ею конь был своенравнее черта и обладал отвратительной привычкой трясти головой и брыкаться при попытке сесть на него верхом.
Клементина открыла ворота и зашла вместе с Заком на пастбище. Рафферти немного порисовался, взметнув петлю и аккуратно набросив ее на шею пинто, не смяв ни единого волоска. Он подвел коня к Клементине и отошел поодаль посмотреть, как она попытается подружиться со скотиной.
Пинто же, вопреки своей естественной природе, выставил Зака лжецом, потому что повел себя ласково как благонравная лошаденка, уткнувшись в жену Гаса мордой, пока та гладила его по шее. Клементина взглянула на Рафферти с такой искренней и неподдельной улыбкой, что ему пришлось отвернуться.
– О, какой милый! У него есть кличка?
Даже несколько: Болван, Коняга и Старый Черт, и это самые произносительные из них.
– Почему бы тебе самой не дать ему имя? – предложил Зак. – Ведь ты выбрала его и все такое.
Ее лицо засияло еще ярче, словно кто-то разом зажег все свечи мира.
– Очень хорошо. Его будут звать Лиатрис, как горящую звезду, цветок прерии.
Рафферти фыркнул.
– Будь я лошадью и получи такое имечко, то рванул бы на поиски скалы повыше, чтобы броситься с нее.
– Радуйтесь, что вы не лошадь, иначе я назвала бы вас Кактусом. – Сморщив носик и сверкнув белыми зубами, Клементина расхохоталась.
Рафферти смотрел на ее рот достаточно долго, чтобы она это заметила, и чтобы ее губы приоткрылись, а дыхание участилось. Они сцепились взглядами, и это снова произошло – невидимый клубок молний окутал их, мигом поймав в свои сети. Остановив мир.
На этот раз именно Рафферти разорвал связь. Он хлопнул свободным концом лассо себя по бедру, достаточно сильно, чтобы причинить боль.
– Давай, Бостон. Седлай его. У меня дел по горло.
Клементина принесла с собой дамское седло и перекинула его через верхнюю доску забора, подальше от мокрой травы. При виде него Рафферти покачал головой. Он задался вопросом, где, черт возьми, Гас раздобыл дамское седло.
–
Хотя крохотное седло удалось положить на спину без труда, Клементина ценой немалых усилий затянула подпруги. И дважды уронила уздечку, прежде чем сумела надеть ее на кивающую голову пинто. Рафферти даже не пошевелился, чтобы помочь. «Удачно, – прикидывал Зак, – что трава густая и мягкая». Наверняка Клементина по-настоящему сблизится с травой Монтаны, едва лишь её изящный маленький задик окажется в изящном маленьком седле.
Рафферти посмеивался, глядя, как невестка пытается взобраться на лошадь. Пинто снова вспомнил свою истинную сущность и с упреждающим ржанием слегка взлягивал, пока Клементина скакала вокруг него на одной ноге, силясь вскарабкаться в движущееся седло.
Как Зак и предвидел, в тот момент, когда ладный задок опустился на спину, лошадь взбрыкнула, и Клементина взвилась вверх. На мгновение ее каблук застрял в стремени, так что незадачливая наездница приземлилась ничком, а ее изящный нос проделал бороздку в земле пастбища. Поднимаясь, она наступила на свою шляпу.
Пинто, фыркая, отпрянул назад. Поводья почти выскользнули из рук Клементины, и она бросилась вперед, шатаясь и скользя.
– Пропади все пропадом, – воскликнула женщина. Это был не совсем крик, но чертовски близко к нему. – Стой спокойно, ты, ужасное животное.
– Пожалуй, нужно научить тебя ругаться, как подобает.
Она ощерилась на насмешника.
– Мистер Рафферти, не будете ли вы столь любезны убраться отсюда к черту.
Он ответил ей столь же гадкой улыбочкой.
– Таким ершистым коняшкам, как твой пинто, нравится резвиться, когда им в голову взбредет.Тебе следовало выбрать милого, покладистого приученного к узде жеребенка, вроде моего Моисея. Он настоящая конфетка.
– Настанет зима, и он будет моим.
Рафферти чуть не засмеялся. Ему нравилось, что невестка не прочь поточить об него край своего дерзкого язычка. Он заметил, что такая привилегия досталась только ему.
Однако Клементина не отказалась от попыток взобраться на лошадь. Но едва она перекинула ногу через седельную луку, как пинто начал брыкаться, и упрямица снова растянулась на траве.
Зак посмотрел на нее и с притворной грустью покачал головой.
– Пожалуй, Ханне будет к лицу твоя брошь. Может, хоть в этот раз сядешь на него?
Слегка морщась, Клементина медленно поднялась, вытерла руки о юбку и высоко подняла голову.
– Просто отойдите, сэр, и наблюдайте.
Лошадь снова начала бунтовать, как только Клементина сунула ногу в стремя, но каким-то чудом горе-наезднице удалось забраться в седло. Она изо всех сил держалась за луки. Шляпа слетела, но сама она не падала. Пинто подпрыгнул с полдюжины раз, а затем угомонился и опустил голову, чтобы пожевать крапивы для подкрепления сил. Клементина бросила на Рафферти триумфальный взгляд.