Сердце Запада
Шрифт:
Рафферти медленно выдохнул.
– Ты же не захочешь, чтобы псина перебралась сюда. Он катался в коровьих…нечистотах. И теперь от него несет как от помойки.
– Сильнее, чем от дохлого скунса? – подчеркнуто тянула слова Клементина, и на этот раз её лицо озарила мимолетная улыбка.
– Сильнее, чем от сапог овечьего пастуха, – медленно протянул Зак в ответ, и к его радости Клементина рассмеялась и парировала.
– Сильнее, чем от шляпы Энни-пятака.
Атта-Бой зарычал. Ниже по реке затрещали кусты. Краем глаза Рафферти уловил движущееся в тени деревьев пятно серого меха
– Мистер Рафферти, я…
Он накрыл ее рот рукой и сосредоточил взгляд на волке, который направлялся к ним довольно быстрой рысью.
– Тихо, Бостон.
Клементина повернула голову в ту сторону и втянула в себя воздух, тоже заметив волка. Она напряглась, но не закричала. Рафферти подумал о своем ружье, висящем на выступе седла – слишком далеко. Волк определенно был один, одиночка, изгнанный из стаи. Он двигался как-то заторможено, словно конечности одеревенели, а под тусклой серой шкурой выпирали ребра. Губы волка были оттянуты от зубов в рычании, хотя и беззвучном. Слюна пенистыми каплями падала из пасти.
– Атта-Бой, стоять! – закричал Рафферти. Но пес подскочил с земли и бросился на зверя. Они столкнулись в мельтешащей яростной схватке серого и бледно-желтого меха; раздался щелчок зубами, Атта-Бой взвизгнул от боли и прыснул прочь с поджатым хвостом.
Со сдавленным рычанием волк прыгнул в реку и устремился к людям.
Рафферти толкнул Клементина на землю, а сам навалился сверху, как только мокрый волк выбрался на островок. Когда зверь сделал выпад, Зак взметнул руку и сомкнул пальцы на шее волка, другой рукой пытаясь нащупать свой нож. Окровавленные зубы клацнули у самых глаз Зака, разбрызгивая пену и нитки слюны и обдавая лицо зловонным дыханием. Мышцы под рукой Рафферти дрожали от сдавленных рычаний в зажатом горле волка. Наконец, свободная рука Зака сомкнулась на рукоятке охотничьего ножа. Он вонзил лезвие глубоко в звериную шею и вспорол.
Хлынула кровь, заливая его руки и брызгая на лицо Клементины. Женщина не издала ни звука, хотя молотила руками и ногами, борясь с придавившей её тяжестью его спины и плеча. Зак отбросил тушу волка, вздернул невестку на ноги, втащил в реку и окунул с головой в воду. Вынырнув, она стала отплевываться, а затем принялась отчаянно тереть лицо и волосы.
Рафферти для верности макнул ее еще дважды, чтобы река полностью смыла волчью кровь и слюну. Тело Клементины задрожало. Волосы прилипли к голове. Рот приоткрылся, побелевшие губы тряслись. Его руки нависли над ее лицом, отчаянно нуждаясь в том, чтобы прикоснуться к ней.
– Клементина… О, Боже, Клементина. Он укусил тебя?
Она покачала головой, затем поймала горящий взгляд и затихла. Ее глаза были как штормовые волны, глубокие, темные и запретные, и он погрузился в них. Его руки обхватили хрупкое лицо, и с протяжным стоном отчаяния Зак накрыл ее рот своим.
Одной рукой Клементина сжала его волосы, а другой обняла за талию. Ее губы двигались под его ртом, жаждущие и требовательные. Рафферти притянул женщину ближе к себе, вжав в
Рафферти оторвался от ее губ и отстранил жену брата от себя. Он хватал ртом воздух, заполошно дыша, сердце часто бухало.
Зак просительно протянул руку, отчаянно желая вновь коснуться её.
– Клементина…
Невестка размахнулась и ударила Зака по щеке с такой силой, что его голова мотнулась. Она отвела руку для новой пощечины, но он схватил тонкое запястье.
– Не прикасайтесь ко мне! – взвизгнула Клементина. Она попыталась вырваться, и именно в этот момент Рафферти увидел пятно свежей крови, зияющую ссадину на белой коже внутренней стороны руки. Страх обрушился на него, заставив покачнуться.
– Ты же сказала, что волк не кусал тебя! – хриплым голосом заорал Зак. – Черт бы тебя побрал, женщина, так он тебя тяпнул?
– Я не знаю! Не знаю! А что? – Клементина вздрогнула и попятилась назад, выдернув руку из ослабевшей хватки. – О, Боже, я вас ненавижу!
Рафферти, отпустив руку невестки, обхватил ее лицо ладонями.
– Клементина, посмотри на меня, послушай меня. У этого волка было бешенство.
Ее голова дернулась и закачалась в знак отрицания. Ужас наполнил ее глаза.
– Господи, – прошептала она, – что же мне теперь делать?
И Зак знал, что этот вопрос и этот ужас относились совсем не к волчьему бешенству.
Он подхватил ее на руки. Клементина напряглась и попыталась вырваться, но Зак прижал ее голову к своей шее и тихо заговорил.
– Лежи спокойно, лежи спокойно. Я отнесу тебя домой.
Она молчала, пока Зак переходил реку вброд и карабкался на берег.
Гас только начал обшивать досками каркас нового дома. Но увидев парочку, показавшуюся из-за тополей, бросил свой молоток. И неуклюже пошатываясь, побежал поперек валков свежескошенного сена.
– Клементина! – тяжело дыша, Гас остановился перед ними. Он увидел кровь на руке жены и побелел как полотно.
– Иисусе, Иисусе, Зак, что…
– Бешеный волк. Напал на нас ниже по реке, – коротко объяснил Рафферти.
Он отнес Клементину в дом и усадил на диван, сооруженный из ящиков из-под кофе. Гас остановился в дверном проеме.
– Ты уверен, что волк укусил ее?
– Нет, черт возьми, не уверен!
Зак потянулся за ножом и понял, что тот остался в шее зверя. Повернулся к Гасу.
– У тебя нож с собой? Дай мне.
Но Заку пришлось самому пересечь комнату, чтобы вытащить оружие из ножен на поясе Гаса. Брат смотрел на него остекленевшими глазами.
– Тот волк не мог быть бешеным, Зак. Ты же сказал, что он напал на вас на реке. Бешеные звери боятся воды.
– А этот не боялся. Он перебежал вброд, чтобы добраться до нас.
– Я поеду в Олений Приют за доктором. На всякий случай.
Рафферти сжал зубы. Он не произнес рвавшихся слов, поскольку ни один доктор не смог бы ни черта с этим поделать, и не важно, тяпнул невестку волк или нет. Зак толкнул дверцу круглой железной печи и присел на корточки перед огнем. Бросил полено в топку и сунул лезвие ножа Гаса в разгоравшееся пламя.