Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат
Шрифт:
– Мы знали, что придется драться с охраной. Конной.
– Торстенова сила, мы же на палубе привыкли орудовать да на своих на двоих! Там ясно, что делать, чего от кого ждать; как свою шкуру сохранить, а чужую – подпортить, а вот тут… С лошадьми всерьез дела иметь не доводилось, а уж с кавалерией вашей гвардейской… Точно говорю! Ну не думал я, что они так хороши, хоть режьте, не думал! Больно уж ловко с конями обращаются. И не каждый сам по себе, а как хорошая абордажная команда. Прямо как на «Эбби» была, помнишь?
«Эбби»…
– Сам по себе, может, и не каждый конный двоих стоит, зато когда вместе… Вот и тут, считай, нам не с пятью десятками дело иметь придется, а с целой сотней… – Как же старый Йозев похож на Зеппа! И ведь привык вроде, и все равно всякий раз как иглой в висок! – Эй, сударь, вы чего? Голову напекло?
Ничего ему не напекло, просто снова не ко времени накатило – Зепп, Олаф, поющий в снастях шван… В свинец залива вползает речная глинистая муть. Нужно доставить Хохвенде к «купцам», не хочется, но приказы не обсуждают. Ему уходить, Зеппу драться. Зеппу ждать на пороге Рассвета, ему – жить за двоих.
– Сударь!..
– Господин лейтенант!
– Я… думаю. Меня ведь в гвардию записать хотели… Я понимаю в лошадях, в нашей… семье все понимают. – Нет бы спросить господина талигойского полковника, как он управился с охраной, как он вообще управился, ну так кто же знал, как все повернется?!
3
Манрику следовало столкнуться с Колиньяром, и, само собой, они столкнулись. На мгновенье, но Лионель успел убедиться: эти двое из тех проигравших, что ненавидят друг друга еще сильней, чем победителей. Хотя после сегодняшнего с бывшего обер-прокурора сталось бы изменить мнение «в пользу» Савиньяка. Ли это уже не волновало – временщик становился прошлым во всех смыслах этого слова. Пошлют мерзавца в Занху или еще лет двадцать станут кормить ячменными лепешками – разницу почувствует разве что кастелян, или кто там у бергеров выдает простыни и мыло. Забавней всего было бы отправить Колиньяра Фридриху. Мрачным, но достоверным пророчеством, но предостерегать регента Дриксен Лионель не собирался, скорее уж…
– Значит, вести следствие поручили вам. – Манрик заговорил первым, спугнув какую-то мысль, возможно, удачную. – Выбор Алвы?
– Нет, мой собственный. – Ощущенье чего-то толкового возникло, когда он думал о Фридрихе и о том, что кесарская апоплексия сыграла с Эйнрехтом ту же шутку, что кардинальское сердце – с Олларией.
– Первый обер-прокурор в роду Савиньяков? – проскрипел бывший тессорий, и Лионель оставил ускользающее на потом.
– Проэмперадор, и далеко не первый.
– Тогда зачем вы здесь?
– Возможно, ни за чем. Вы поправились.
– Горный воздух и безделье. Зато вы похудели.
– Горный воздух и война.
– Последнее,
– Бергеры неразговорчивы.
– Молчаливые тюремщики предпочтительней болтливых. Поверьте на слово. Могу я узнать, с кем вы воюете?
– Сейчас ни с кем. Я подписал перемирие с Гаунау.
– Хайнрих вторгся в Надор?
– Нет, я в Гаунау.
– Но… это же невозможно!
– Отчего же? – С подобным воображением лучше сидеть в подвале и считать деньги. – Рискнули же дриксы и гаунау вторгнуться в Надор через Кадану.
– Вы хотите сказать, что разбили объединенную армию?
– Пришлось. – В подробности Ли вдаваться не стал.
– От вас быстрых побед не ожидали. – Скорее седой, чем рыжий человек не дерзил, он в самом деле не ожидал. – Вы казались слишком… блестящим придворным.
– Не все капитаны королевской охраны одинаково бездарны в военном деле. – Лионель в любом случае собирался навести разговор на Леонарда, а тут такая оказия.
Манрик пару раз моргнул. Проглотит или нет? Если проглотит, придется ткнуть снова.
– Каким бы генералом ни был мой сын, он погиб за Талиг.
– Что с того Талигу? – А вот внезапная злость была хоть и фамильной, но лишней. – Смерть командующего не искупает проигранной кампании, только ваш сын не командовал ничем и никогда… Вы его отправили в Эпинэ сверкать перевязью в расчете на предателя и еще одну бездарь.
– Я не рассчитывал на Сабве, – не стал финтить Манрик, – но Люра казался разумным и надежным…
– Еще бы! Вы имели все основания доверять Люра, а он вам.
– Рокслею я не доверял, а главное сделал он.
Бывший тессорий не представлял, насколько он прав. Не устрой Рокслей переворота, Рокэ бы успел в Олларию, и Ракан отправился бы к кошкам еще осенью. Пешком.
– Главное сделал сам Фердинанд, когда послушался вас.
– Имелись все основания подозревать Приддов, Гогенлоэ, Феншо, Рокслеев, – все-таки кинулся прятать пни в лесу Манрик. – Если б Фердинанд выехал с нами…
– Он не выехал. Кстати, с маршалом Генри все просто. Паркетный болван вообразил, что получит все, и не устоял. Не он первый… Вы тоже не устояли, но ваш Люра куда примечательней. Он был толков. Он собирался жениться на девице Маран, одним махом получив титул и владения. У Эпинэ шансов против королевской армии, даже самой паршивой, не было никаких, и все-таки Люра предал. Надеюсь, вы думали почему.
– Ракан…
– Не более чем еще одна шпага, и, как мне говорили, не из лучших. Люра должен был приволочь Эпинэ с Раканом в одном мешке к Фердинанду и обменять на жену со всем причитающимся.
– Вы забываете, что я не знаю, чем все закончилось.
– Люра, Рокслей и Альдо мертвы. Фердинанд и Катарина тоже. Карл – король, Алва – регент, Эпинэ – Проэмперадор Олларии и скоро станет хозяином Сабве. Иногда быть приличным человеком еще и выгодно, что возвращает нас к моему вопросу. Почему Люра предал?