Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение

Гринева Екатерина

– Садитесь, – бросила мне женщина.

Я села в кресло, поджав под себя ноги.

– Вы первый раз здесь?

– Первый.

– Ничего, втянетесь. Непривычно здесь только в первый раз.

Я ничего не сказала.

Мужчина раскурил сигару; Вероника Николаевна достала из сумочки тонкие сигареты.

– Курите?

– Могу за компанию.

– Серж!

Он чиркнул зажигалкой, и я закурила, пуская в воздух аккуратные колечки дыма.

Я чувствовала себя неуютно рядом

с этой парочкой. Кроме того, я не знала, о чем с ними разговаривать и как себя вести. А если они перейдут к прямым действиям? Что мне тогда делать? Как быть? Ведь приперлась я сюда по своей инициативе, в здравом уме и твердой памяти… И знала, что меня ждет в этой обители «тысячи и одного наслаждения». Я беспокойно заерзала в кресле. Мои спутники не обращали на меня никакого внимания. Они курили так, словно впадали в нирвану и уносились в горные выси. И я здесь была явно лишней. Но думала я так напрасно.

– Вы замужем? – внезапно спросила меня Вероника, лениво щуря глаза. Hа ней была черная узкая юбка, черные колготки, дорогая матово-серая водолазка и изящные черные лаковые полусапожки на тонкой шпильке. Свои пышные рыжие волосы она откинула рукой назад.

– Нет.

– Не пробовали?

– Нет охоты.

– Все так говорят, когда не берут. Вы не обижайтесь. Это я так.

– Никуля! – укоризненно воскликнул мужчина.

– А я вот замужем. Это – мой муж. И мы друг другу немного приелись.

– У вас есть дети?

Она сухо рассмеялась.

– Мы представители творческой богемы. Он – дизайнер, я – художница. Детьми мы себя обременять не захотели. Мы – свингеры со стажем.

– Мы выступаем за чистоту свингерских отношений, – Cерж погладил бородку. – Сейчас многие клубы проводят смешанную политику, и туда допускаются даже одиночки. Это – нарушение свингерских идеалов! Но, к сожалению, мы тоже вынуждены уступать времени. – Он бросил на меня зазывающий взгляд. – Свингерство очень полезно для женщины. Оно позволяет ей установить истинную природу своего «я», раскрепоститься и получить незабываемые ощущения. – Он уже не сводил с меня взгляда. – Свинг раскрывает ворота чувственности. Здесь очень важно доверять своим партнерам. Вы не находите?

– Нахожу.

– Ну тогда приступим! – потер он руки и встал с дивана.

Я, напротив, вжалась в кресло.

– Я… как-то не готова, – пробормотала я. – К воротам чувственности.

– Просто вы очень скованны и еще не разбудили свою сексуальность.

– Не разбудила, – согласилась я.

– Вам нужно слушать свое тело и просто довериться профессионалам. Мы вам поможем.

– Серж! – окликнула его дама. – Не пугай нашу знакомую. Делай все спокойно, не торопясь.

– Ты права. Как всегда.

– Вы сидите как-то

очень напряженно, – проворковала своим чувственным голосом Вероника. – Вам нужно расслабиться, освободить голову от ненужных мыслей. Хотите, прогуляйтесь по залу, осмотритесь, там такая волнующая атмосфера, а потом возвращайтесь к нам. Мы будем вас ждать. – И она переглянулась со своим мужем. – Вы нам понравились.

– Спасибо, – пробормотала я. Мне захотелось поскорее избавиться от этой парочки, которая напоминала мне пауков, ловящих доверчивую жертву в свои сети.

Потушив сигарету в пепельнице, я покинула комнату, заверив своих новых знакомых, что скоро вернусь к ним.

Я поняла, что имела в виду Вероника Николаевна, когда советовала мне прогуляться по залу и расслабиться.

Здесь все ходили в нижнем белье, которое было дорогим и изящным. Несколько дам щеголяли в корсетах и черных чулках с подвязками. У меня возникло сильное желание развернуться и уехать домой. Но дурацкое обещание Динке – найти ее мужа и помочь разобраться в этой истории – сыграло со мной дурную шутку. Я не могла дать отбой, именно потому что обещала ей.

Когда-то один человек сказал мне, что дурацкое чувство ответственности погубит меня. Похоже, он был прав. Это воспоминание неприятно кольнуло, и я сердито мотнула головой.

– Вы куда? – мужчина лет сорока в черном облегающем костюме, что делало его похожим на Бэтмена, только без маски на лице, взял меня за руку. – Вы должны соблюдать дресс-код. Одетой тут быть нельзя.

– Да-да. Конечно.

– Раздевалки – направо, – показал он рукой, как гаишник на перекрестке.

В раздевалке никого не было, кроме одной молодой девушки. Она сидела и курила.

Узкие полированные шкафчики отдаленно напоминали детсадовские; только они были дорогими, деревянными, а не пластмассовыми, имели свои номера и запирались на ключ.

Я встала в сторонке и стала расстегивать брюки. Она смотрела на меня, и я почувствовала неловкость.

– Новенькая? – девушке было лет двадцать с небольшим. Светлые кудряшки, губки – бантиком. Она сидела, расставив ноги в туфлях на каблуках, и курила. На ней был пеньюар розового цвета, одна бретелька приспущена.

– Первый раз в первый класс.

– Это видно.

– Почему?

– Выглядишь робко, неуверенно. Про себя думаешь: туда ли я попала.

– Это точно, – со вздохом призналась я.

– А чего маешься? Сюда только по доброй воле ходят.

Выкладывать правду не хотелось, поэтому я промолчала.

– Просто так.

– Просто ничего не бывает. Замужем?

– Нет.

Она кивнула.

– Тогда понятно.

– Что понятно? – неожиданно разозлилась я.