Сердцеед
Шрифт:
— Это так хреново, парни. Чертовски хреново.
А еще Сент, который беседует с друзьями.
Некоторое время мы с Сентом обменивались взглядами, молчаливо и загадочно. На яхте обнаружился шкаф, набитый плавками и бикини, в результате я остановила свой выбор на крошечном белом купальнике и теперь наблюдаю, как другие девушки ныряют в озеро.
Днем я намазалась таким количеством крема, которого должно хватить для хорошего загара, но при этом уберечь меня от ожогов. Кожу легонько покалывает под теплыми лучами солнца. Я чувствую движение воздуха
Сент весь день ныряет в воду. Я знаю, что она холодная, потому что один раз тоже попробовала нырнуть. Каждые полчаса он недолго плавает и ныряет, не обращая внимания на то, плавают ли или занимаются вейкбордингом его друзья. Все это время я остаюсь на своем шезлонге, в тепле и уюте под заходящим солнцем, но он постоянно чем-то занят. Словно вообще не расслабляется. Он излучает энергию; не удивительно, что он такой активный. Катается на лыжах по самым трудным трассам и склонам, прыгает с парашютом, управляет самолетом... Он рискует как тот, кому нечего терять. Он самый рисковый из всех, кого я знаю.
В своем крошечном белом бикини я, проголодавшись, кручусь вокруг островка с едой, когда ко мне присоединяются его друзья — Тахо и Каллен.
Я усаживаюсь рядом с ними, изо всех сил стараясь избегать Сента, в основном потому, что мы, вроде как, заключили перемирие, но так же из-за того, что чувствую себя не в своей тарелке. В его компании, среди его друзей.
Любопытство в его взгляде, которое я вижу каждый раз, оборачиваясь и замечая, что он наблюдает за мной, заставляет меня нервничать сильнее, чем когда-либо в моей жизни.
Когда он легонько касается моей руки своей, я ловлю себя на том, что инстинктивно отодвигаюсь в сторону. Когда он подходит, чтобы стать рядом со мной, я съеживаюсь от тепла его прикосновения. Я сбита с толку и не понимаю, из-за чего. В конце концов, он уходит подальше от вечеринки. Он исчезает в одной из кают (его друзья говорят, что он ушел по делам), пока парочка девушек не уходят за ним, упрашивая его выйти «посидеть» с ними. Он усаживается на один из диванов, раскинув руки на спинке. Я чувствую его взгляд на себе, словно это касание.
Я стараюсь вслушаться в истории, которыми его друзья делятся с компанией. Но краем глаза не могу перестать смотреть за девушками, которые, сидя по обе стороны от Сента, безостановочно тараторят, пытаясь привлечь его внимание.
Наша компания сидит на палубе, Сент медленно потягивает вино. Допив один бокал, наливает еще один.
В какой-то момент мы доходим до пьяных историй, историй о друзьях, историй о девушках, которые преследуют Малкольма.
— После Калины, его старик уже и не знал, кого еще он может притащить домой, — объясняет Каллен.
— Ты привел домой голую девушку? — спрашивает его одна из поклонниц, ревниво надув губы.
В уголках его губ зарождается улыбка.
— Она была художницей, и ее одежда была нарисована на ней. Весьма недурно, между прочим.
Я чувствую, как и на моих губах появляется улыбка.
— А нам не хватало тебя на афтепати, — говорит мне Тахо.
— Не сомневаюсь, — я мельком смотрю в сторону, где в отдалении сидит Сент, и замечаю, что одна из девушек держит гроздь винограда в руке и пытается запихнуть одну виноградину ему в рот. Он смотрит на меня, наблюдая. Я смотрю на него, когда он рассеяно открывает рот, чтобы проглотить виноград, при этом ни на мгновение, ни на одну секунду не отводя от меня взгляда.
— Еще одна, — шепчет девушка, прижавшись к его подбородку, проталкивая еще одну виноградину через его прекрасные губы.
Его скулы напрягаются, когда он прожевывает ягоду, а я задумываюсь, какой он сейчас на вкус. Свежий. Сочный. В его взгляде огонь, пока он наблюдает за моей реакцией, и все мое тело начинает дрожать от чувства, которое я даже не могу распознать. Я чувствую, как мои щеки вспыхивают от огня, который растекается по всей моей коже, словно пожар. В ночных сумерках Сент выглядит еще темнее.
Опаснее, таинственнее.
Я не могу вынести узел, отчаянно сжимающийся в животе, когда он поблизости. Я отодвигаюсь в сторону и спрашиваю у его друзей: «Чем вы все занимались? Вы известны тем, как отрываетесь на вечеринках, даже представить не могу, что же бывает на афтепати.»
— Я купался нагишом, — ухмыляется Тахо. — А Каллен немного перебрал с алкоголем, чтобы помнить.
А что насчет СЕНТА?
— Мы с Сентом отлично проводили время, — говорит одна из девушек, прильнув к Малкольму.
Я чувствую, как горят щеки. Не смотри на него. Не смотри на него.
— Мы устроили ему неплохое шоу, — добавляет другая, тихонько мурлыкая, от чего у меня к горлу подкатывает желчь.
Это бесценная информация. Серьезно. Из такого вот материала и строятся пикантные разоблачительные статьи. Но я, кажется, не могу заставить себя остаться и дослушать продолжение. Мой желудок сжимается и, не в состоянии остановиться, я тихонько встаю и спрашиваю, могу ли я немного отдохнуть в каюте.
Я даже не жду разрешения, просто обхожу диваны, избегая чьего-либо взгляда, избегая его взгляда. Поскольку мне неожиданно не хватает воздуха, я решаю пойти на верхнюю палубу. На носу я просто опираюсь на перила, уставившись на озеро. На горизонт. На кусочек выглядывающей луны.
Я достаю телефон и пытаюсь что-нибудь написать. Писательство всегда заставляет меня почувствовать себя лучше. Собраннее.
Но я не могу сконцентрироваться.
Убрав телефон, я смотрю на озеро.
Пару минут спустя, в небе взрывается фейерверк, пока наша компания наблюдает за ним и кричит с нижней палубы. Зрелище завораживающее. Я выдыхаю и смотрю за огнями, выстреливающими с Нэви Пиер и взрывающимися высоко в небе. Сейчас, ночью, на озере, здесь так спокойно. Я всегда хотела найти милое уютное местечко, где ничего не движется, где все так, как должно быть, и я хочу остаться там, в спокойствие и тишине, в том самом месте. Забавно найти это место, когда твой мир безостановочно кружится, выйдя из-под контроля.