Сердцеед
Шрифт:
— Да уж.
— Уинн, он разбил мне сердце! Ты-то всегда первой бросаешь своих парней. Стоит страсти поутихнуть, как тебя и след простыл. А я отдаюсь любви всем сердцем! Он это сердце забрал, как и свои рубашки, в которых я так любила спать, как и мое доверие к мужчинам. Даже мою кофеварку вынес.
— Девочки, ну же, все хорошо, — пытаюсь я их успокоить.
Джина поднимается.
— Я думала, мы не осуждаем друг друга. Я собираюсь на массаж, а потом продолжу жить своей идеальной жизнью, нравится тебе это, или нет!
— Уинн, это было
— Рейчел, я не осуждаю! Я отстаивала свою точку зрения, что я единственная из нас троих, кто решается жить дальше.
— Мы тоже живем. Что плохого в том, что иногда это настолько страшно, что мы предпочитаем двигаться постепенно, дабы не облажаться? А иногда нам приходится принимать какое-то решение, выходить из зоны комфорта независимо от наших желаний.
— Не припомню, чтобы у тебя случалось подобное. Ты окружила себя своими убеждениями, и шагу не ступаешь из своей зоны комфорта.
— Уинн, я влюбилась.
Я продолжаю сидеть на том же месте, но стоило словам вырваться, и то чувство, что так долго жило внутри, неожиданно обрело название, стало реальным. И от этого стало больно. Все эти разговоры о парнях и кофемашинах, и до меня доходит, что я тоже сплю в его рубашке, но сделала бы все, что угодно, чтобы продолжать спать в его объятиях. Чтобы заполучить больше, чем одну рубашку. У нас может и нет общей кофеварки, но я бы пошла на что угодно, чтобы однажды проснуться с ним и выпить по чашке кофе, пока его волосы все еще в полном беспорядке.
— Я влюбилась в Сента, — тихо произношу я.
Уинн смотрит на меня, и в её широко распахнутых от шока глазах, смешались беспокойство и замешательство. Она убирает с лица ярко рыжий локон, чтобы продолжать пялиться на меня в упор.
— Я по уши влюблена. Окончательно и бесповоротно. Если желаешь понаблюдать за катастрофой — занимай места в первом ряду, кровищу гарантирую.
Со вздохом, Уинн берет меня за руку.
— Не бывает удачного времени, когда дело касается любви. С первого взгляда или нет, любовь — это всегда падение. Секунда и ты попал. Остается лишь молиться, что, когда ты приземлишься, ты не останешься один.
— Я даже не знала, что хочу этого. Что хочу, чтобы мною так восхищались. Даже когда я без макияжа и полностью обнажена. Я никогда не хотела, чтобы ко мне прикасались при любом возможном случае. Никогда не хотела выдумывать причины, чтобы коснуться в ответ, лишь бы почувствовать его тепло, понять, что он реален, не выдумка. Я, правда, жила очень закрыто, а тут появляется он, такой осязаемый, заставляет меня чувствовать что-то бесконечное... Я думала, что знаю, чего хочу. А потом встретила его, и уже ни в чем не уверена.
— Ты хочешь чего-то нового, и это нормально, — говорит Уинн, будто это так же легко, как сменить цвет лака для ногтей.
— Это не нормально. Ты осознаешь, кто он? Я сама подставляюсь. Желаю невозможного. Мужчины вроде него не меняются.
— Я не согласна! Люди всегда меняются, это закон эволюции - мы меняемся. К лучшему. Ради выживания.
— Кто знает, что это к лучшему.
— Он.
Я качаю головой и тихо отвечаю:
— Пока нет, — что-то крупнее и противнее бабочек внутри наполняет меня, когда я думаю о том, чтобы рассказать ему, а самое главное, меня переполняет страх. — Как ты и сказала, я боюсь сделать даже небольшой шаг из своей зоны комфорта, чтобы потом не остаться в одиночестве.
— Он встречается с другими? — с беспокойством спрашивает Уинн.
Я жду, пока официантка поставит на стол корзинку с итальянской фокаччи и тарелочку с оливковым маслом, прежде, чем продолжить.
— Я никогда не надеялась на то, что наши отношения будут эксклюзивными, но... не думаю, что он встречается с кем-то другим. Он продолжает зависать с тусовщицами, но... у нас с ним полно секса. Очень много секса, Уинн.
Её взгляд засветился.
— Для не моногамного животного, вроде него, это круто — спать только с тобой!
Чувствую обжигающий румянец, все эти разговоры о сексе лишь напомнили мне о том, насколько неописуемо приятно ощущать Сента внутри себя.
— Не давай правилам сдерживать себя, — поучает Уинн. — Следуй за эмоциями. Все знаменитые великие романы случались не по плану, а по воле случая.
— Да, так и есть, как бы безумно не звучало — я хочу, чтобы меня накрыло и снесло. Правда. Хочу верить, что хоть раз такое может случиться со мной.
— И? — Уинн продолжает давить. — Ты уже пошла по этому пути. Не лучше ли продолжить свой путь, вместо того, чтобы бороться с ветряными мельницами своих страхов?
— Все не так просто, Уинн, — я откидываюсь в кресле, вымучено вздохнув. — Не знаю, как Хелен воспримет то, что я больше не хочу работать над этой историей. «Эдж» на волоске от закрытия. Даже если Сент может изменится и захотеть чего-то настоящего со мной, то получится, что я ставлю свое собственное счастье превыше стольких рабочих мест. Это убивает меня.
— «Эджу» конец в любом случае.
— Нет, — скорее по привычке отрицаю я саму идею, качая головой. — Эта история может вдохнуть новую жизнь...
— А как же ты, Рейчел? — во взгляде Уинн видна забота, для нее мое благополучие важнее благополучия пары дюжин человек, работающих в журнале. Словно я — карта, бьющая все остальные. — Как же моя подруга Рейчел, что насчет нее?
Глава 27
НА ГРАНИ