Сердцеед
Шрифт:
Связавшись с ним, привязалась к нему.
Мое разоблачение... что мне разоблачать? Я пришла с целью узнать и сбросить маску с легенды, а обнаружила под ней того, кто лежит сейчас потный и сонный в моих руках, плоть и кровь, несовершенный и неотразимый. И здесь, с ним, я впервые в жизни хочу остаться и никуда не сбегать.
Все ночь у нас был секс-марафон, так что все утро мы проспали, пока «Игрушка» мягко скользила по водной
Сент кладет трубку, завершив очередной деловой звонок. Он ложится рядом со мной.
Под солнечными лучами, отражающимися в озере, тень яхты переливается серебром на поверхности воды. Потянувшись, я переворачиваюсь на живот, развязываю лямки купальника, чтобы не осталось следов от загара.
Малкольм тут же кладет руку мне на спину, поглаживая обнажившуюся кожу.
— Твоя огромная лапа загорит у меня на спине! — смеюсь я.
Засмеявшись, он поднимает руку выше, обхватывая мою шею, затем еще выше по затылку. Снова звонит телефон, он встает и начинает расхаживать по палубе, пока разговаривает. Я замечаю, как улыбка появляется на его лице.
Он проводит рукой по сексуальному беспорядку, в котором находятся его волосы.
— Да? Хорошо.
Словно охмелев, я ухмыляюсь, мне нравится наблюдать за ним в работе, интересно, чем он занят. Пока я с ним, я не могу думать о чем-либо другом, кроме всего того, что делает Сента тем, кто он есть.
Бросив на меня взгляд, продолжая говорить по телефону, он пальцем подзывает меня к себе. Боже, какой же он властный. Нахмурившись я сажусь, пытаясь завязать бикини, снедаемая любопытством.
Я подхожу, он вешает трубку. Шепчет «Хочу тебе кое-что показать. Пойдем.» Зацепив бретельку от моих трусиков, он тянет меня за собой. Мы подходим к диванчикам на палубе, где лежат кремы для загара и фрукты, а еще его ноутбук и прочие устройства. Открыв ноутбук, он вводит пароль.
Я сижу на его бедре, немного отодвинувшись, чтобы ему было удобнее печатать. Он авторизуется на какой-то странице, кликает на кнопку и открывается окно с изображением улицы.
— Что это? — хмурюсь я, приблизившись к экрану.
— Кое-что, — говорит он низким голосом, — что, как мне кажется, понравится леди. Посмотри на экран.
На экране несколько изображений: вход в продуктовый магазин, угол улицы.
— «Конец насилию» добивалось установки камер наблюдения для безопасности граждан, — объясняет он.
Внутри меня все холодеет от шока.
— Я знаю.
— Я спонсировал эту организацию. Правительство уже направило несколько спутников, еще парочка на очереди.
Я настолько поражена, что рукой прикрываю распахнутый рот, а мое очевидное потрясение вызывает у Малкольма веселье.
— Нечего сказать? — посмеивается он.
С трудом закрыв рот, я смотрю на него широко распахнутыми глазами. На него —
— Это лишь на шаг приближает меня к завоеванию луны, о котором ты когда-то спрашивала, — ласково дразнится он, а у меня все еще нет слов, настолько я поражена.
Следя за моей реакцией, он улыбается, проводя костяшками пальцев вдоль моего подбородка.
— Ты открыла во мне стороны, которых, как я считал, у меня не было, - его голос низкий и полон восхищения, а проницательный взгляд - благодарности. — Мне говорили, что я беспечен, что на меня нельзя положиться, что мне на всех наплевать, на всех, кроме себя. Мой отец винил меня во всех грехах, а мама считала, что я погублю себя. Люди смотрят на меня, будто ожидая, что я достану им луну с неба, но ты смотришь так, будто я уже. Будто все, что требуется, чтобы я просто был, и этого будет достаточно тебе для счастья, — бормочет он, проводя пальцем по моему уху, улыбаясь, с радостным блеском в глазах. — Мне это нравится, Рейчел.
— С тобой я живу на полную, — шепчу я, даже не успевая обдумать слова прежде, чем озвучить. — Рядом с тобой я живая, все такое яркое, все отличается.
— Ооо, — он смеется, откинув голову, затем потирает подбородок, его улыбка одновременно веселая и сексуальная. — Видишь, такие слова особенно приятно слышать.
— Это потому, что ты амбициозен и тебе всего мало, как поклонения или восхищения, так и уважения. Я люблю... это. Я очень люблю это в тебе, Малкольм.
Наклонив голову, я краснею, потому что изначально хотела сказать «тебя». Оно прозвучало в моей голове так четко и неотвратимо, что я заливаюсь ярким румянцем, стараясь сдержаться.
— Я правда в восторге, — добавляю я, снова сосредоточившись на экране.
Прикоснувшись к моей голове, и повернув меня, он заставляет посмотреть на себя, смотря на мои губы, и легонько касаясь их.
— Отлично. Моя девушка хочет изменить мир, а я хочу им обладать.
— Почему ты так настаиваешь, чтобы я стала твоей девушкой? — возмущаюсь я, но когда его взгляд перемещается от моих губ выше, встречая мой взгляд, то смущение, которое у меня появляется в его присутствии, вспыхивает с новой силой.
— Почему мы вообще чего-то хотим? — спрашивает Сент, изогнув бровь.
— Потому что это приносит нам удовольствие, удовлетворение, делает нас счастливыми.
— Так, когда я называю тебя своей девушкой?.. — настаивает он.
Какой же он упрямый! Я хихикаю, потому что он говорит в настоящем времени, как о свершившемся факте.
В понимании Сента это возможно. Он знает, что это происходит, он прикладывает все усилия, чтобы это случилось, и ему просто интересно наблюдать, сколько времени потребуется.